судьба незрячая с конвоем нас вела.

И вот осели в глухомани, под Норильском,

и нету света с неба, в душах нет тепла.

У всех от прошлого – нескладные осколки,

плюс к ним – баланда, нары, вышки и штыки.

И мы теперь живём, как северные волки,

и то и дело скалим злобные клыки.

А дома – жёны, дети, матери страдают

в тисках печальных бесконечного поста.

Рубли добытые – как снег апрельский тают,

в глазах навеки поселилась пустота.

Навряд ли явится на Божий свет мессия,

чтоб от Москвы пройти до дальнего села.

В полярной ночи утонула вся Россия,

как будто в небе солнца нет, и нет тепла.

Сейчас бы водки двести грамм, а лучше – виски,

чтоб ненадолго приукрасить серый век!..

Но мы… застряли в глухомани, под Норильском,

и лучший наш напиток – горький белый снег.

В городе жара

Летний полдень, и от зноя изнывающий народ,

в камень города безжалостно закованный,

то к мороженому рвётся, то водичку жадно пьёт,

грустно в тень ползёт почти организованно.

Кто по улицам болтается, как мы, средь бела дня?..

Если день – не выходной, – обычный, будничный.

Чем-то граждане вокруг слегка похожи на меня,

проходящего неспешно мимо булочной.

Отпуск близится к финалу. Лишь четыре светлых дня,

и работа, бесконечно надоевшая,

окружив забором, вновь потянет жилы из меня,

каторжанином дразня, не насмерть вешая.

Инженер, не попрошайка, но осадочек в душе:

жаль, что этим ремеслом всё дело кончится.

Нелюбимая работа, гроб на пятом этаже.

Не завидую другим, хотя и хочется.

Оглянусь по сторонам: вон там – полтонны толстяка,

тут вопросы задаёт спина сутулая.

Люди бродят по жаре. Почти у всех, наверняка,

о своём житье такие ж мысли снулые.

У киоска овощного выгружается «десант» –

поредевшие запасы пополняются.

Носит ящики с томатами парнишка-азиат

в майке с надписью «Всё только начинается!..»

В знак отличной погоды

А помнишь: с тобою нам было так сладко!..

Всегда перед сном мы тепло обнимались.

Дышала мне в грудь. И горел прикроватный

неяркий светильник, снимая усталость.

Теперь всё не так, будто мы охладели

друг к другу, и нас вдруг осыпало градом.

Лежим, как чужие, в холодной постели, –

хотя, как и прежде, – мы вместе и рядом.

Прощу, если чувства твои изменились,

и в страсти бокал дьявол влил дёгтя ложку.

Пусть так. Окажи, мне, уставшему, милость –

как прежде, клади на меня нежно ножку!..

Чтоб знал я: ты так же добра и послушна.

Ты – тот же волшебный небесный подарок.

Не рань невниманьем влюблённую душу, –

не стану до времени – грубым и старым!..

Когда нам с тобой улыбались рассветы, –

другим ухмылялись злорадно закаты.

Не верили мы в расставанья приметы

и счастье гребли самой жадной лопатой.

Считали абсурдом любые невзгоды,

всегда целовались легко на дорожку…