Мы приходим к парадоксальным выводам. Несмотря на то, что в Европе можно найти признаки терпимости даже к малым народам на современном этапе развития, Восток упорно настаивает на глубинных различиях восточной и западной цивилизаций. Для Запада характерен договорной тип общественных отношений, закрепленный в секулярном праве; религия (по большей части – христианство) – предмет личных пристрастий, лишь номинальное выполнение религиозных предписаний вполне допускается самой же религией. Восток же требует безоговорочного подчинения своим религиям и государственным нормам, будто без этого рассыплется само общество. Это касается практически всех восточных религий и государств при более тщательном выявлении их главной особенности. Восток по большей части категорически не приемлет секуляризации общества и договорных отношений в развитии наиболее важных общественных отношений. Особенно это касается мусульманской цивилизации.

Такие религии, как даосизм, индуизм, джайнизм, синто и зороастризм, а также буддизм, высоко ставят бережное отношение к природе. Это могло бы быть отправной точкой для их диалога между собой и с африканской протоцивилизацией. А затем такой диалог мог бы подключить к решению своих проблем и Запад, выходя на глобальное решение экологических проблем. Осторожность тут следует проявлять лишь в обсуждении вопросов общественного устройства, что может разрушить и без того неустойчивые отношения Запада с Индией, Китаем, Японией и другими странами буддийской цивилизации, приобретающими сейчас особое влияние в мире. Этим самым и будет соблюдена идея ненасилия в таком непростом вопросе, как диалог ментальностей.

Для восточных обществ характерна социоцентричность и сильная государственность. В этом отношении ближе к Востоку находится Россия, в которой всегда было сильно государственное начало. Возможно, это помогло бы пониманию Востока.

Также необходимо отметить, что и для Европы, и для России сейчас важен вопрос взаимодействия с мусульманским миром. Как можно видеть из высказываний самих мусульман, мир ислама пойдет на диалог, в лучшем случае, в рамках взаимодействия с христианством. Такой диалог затрудняется историческими противоречиями проявления ислама и христианства, но, вероятно, это единственный путь, и христианские церкви всех конфессий должны задуматься об этом.

Остается также надежда на диалог всех цивилизаций в рамках анализа мировых этических представлений, не претендуя на знание истины в последней инстанции. Анализ этических представлений в различных ментальностях может стать серьезной попыткой обосновать диалог Востока и Запада.

Как отмечает Лев Михайлович Демин во введении к пособию “Взаимодействие культур и проблема культурных влияний” (составлено на основе лекций, читавшихся на отделении журналистики филологического факультета РУДН), культура более высокая поглощает более низкую. При этом даже завоеватели с более слабой культурой перенимают материальную, политическую и экономическую культуру покоренного народа. В истории это случилось с монголами и маньчжурами в Китае. Татаро-монгольские завоеватели оставили меньший след в культуре русских по сравнению с влиянием княжеств Руси на жизнь этих завоевателей. [21, c.7].

Также Л. М. Демин обращает внимание на то, что в развитии и обогащении культуры любого народа большую роль играют влияния культур других народов.

Еще более сильное утверждение мы встречаем в статье Л. Б. Алаева “Темп и ритм индийской цивилизации”: “Взаимодействие цивилизаций… – один из основных стимулов развития.” [22, c.113]. Отсюда он делает вывод о ценности каждой цивилизации. “Более того, признание индивидуальности каждого из путей и есть путь к осознанию подлинного единства человеческой истории”. [22, c.113].

В. М. Хачатурян в статье “Проблема цивилизации в “Исследовании истории” А. Тойнби в оценке западной историографии” отмечает сходное с мнением Л. М. Демина положение Тойнби о том, что цивилизации, достигшие полного расцвета, могут равномерно и последовательно распространять идеи и технические нововведения на окружающие культуры. [23, c.220]. Это положение частично принимается и западным исследователем М. Мелко в его статье “Взаимодействие цивилизаций. Очерк”, но он считает более важным другой момент: условия, при которых воспринимающая цивилизация может усвоить чужеродное влияние. Исследователь считает цивилизацию в целом весьма устойчивой структурой, разрушить которую, как правило, нелегко. [23, c.220]. Он отмечает, что для изменения цивилизации необходимо соответствие “инкорпорирующего материала” внутренним потребностями цивилизации и степени потребности в изменении структуры общества. Поэтому постоянно изменяющиеся цивилизации оказываются более восприимчивыми к влияниям извне. Фактором, препятствующим усвоению влияния, М. Мелко считает то состояние цивилизации, при котором все ее институты находятся в относительной гармонии. [24, р.566]. М. Мелко развивает также идею Тойнби о том, что цивилизация не может быть уничтожена извне, пока она не завершит предназначенный ей внутренний путь развития. На мой взгляд, это касается и самой устойчивой и замкнутой цивилизации современности – исламской цивилизации.

Особенностям развития восточных цивилизаций посвящена статья Л. С. Васильева “Цивилизации Востока: специфика, тенденции, перспективы.”[25]. Он отмечает, что понятие “цивилизации Востока” – это хорошо фиксируемый историей социокультурный феномен, имеющий отношение не столько к географии или этнографии, сколько к религии и тесно связанной с ней, определяемой ею этико-культурной традиции. Автор статьи выделяет три традиции-цивилизации: арабо-исламскую, индо-буддийскую и китайско-конфуцианскую (конфуцианско-дальневосточную).

Л. С. Васильев отмечает, что эти традиции имеют свои особенности, определяющие перспективы их развития.

Арабо-исламская традиция-цивилизация характерна сильным акцентом на религиозно-детерминированное социальное поведение человека. Нормы религиозного (шариат) и обычного (адат) права регулируют не столько права индивида, сколько его социальные обязанности. Причем ни один человек внутри этой традиции не ощущает себя обычно ни приниженным, ни бесправным, хотя со стороны внешнего наблюдателя социальное устройство этой цивилизации выглядит крайне деспотичным.