Шрифт:
И все же я осмелилась сказать:
— Почему я должна вам верить?
— Протяните руку, герцогиня, быстро. Вот так. Скоро вы убедитесь в моей искренности и чистоте намерений.
В руку лег увесистый бумажный сверток. Плоский, такие обычно бывают, когда отправляешь десять писем одновременно. Сургучная печать царапнула пальцы.
Я скосила глаза на желтую бумагу. И чуть не выпустила конверт из рук.
Буквы на нем…
Были написаны маминым почерком.
Трясущимися руками я спрятала сверток за пазуху. И вовремя: прибежали, запыхавшись, Джейси и Эльза. Сама не понимая, как помогает мне, Джейси заботливо укутала мне плечи шалью, и я чуть распрямила их, понимая, что теперь сверток не столь явно выпирает из-под платья.
Кивнув, приняла из рук Эльзы перчатки.
Оглядевшись, я устремилась к беседке с ажурными стенками, увитой плющом. Я специально выбрала ту, что просматривается со всех сторон. Так Адела и остальные соглядатаи будут видеть, что я на виду, а плющ скроет от посторонних глаз то, что хотелось бы скрыть.
Усевшись на удобной скамье, попросила девушек на этот раз принести мне писчую бумагу из опочивальни, пустой альбом оттуда же и перо с чернильницей. После чего попросила оставить меня одну. Мол, хотелось бы подумать и порисовать в одиночестве.
Волчицы хоть и были разочарованы тем, что наш разговор оказался куда короче, чем им бы хотелось, мое резонное замечание, что в следующий раз Адела с куда большим доверием отнесется к нашим беседам, подействовало.
Притащив еще кофейник со сладкими крендельками и блюдо с нарезанными фруктами, меня наконец оставили одну.
Какое-то время я прихлебывала из чашки, едва ли ощущая вкус.
Ветерок трепал волосы, доносил запахи пионов и других цветов. Тишина стояла такая, что я слышала, как гудят пчелы и шмели. В беседку залетела стрекоза с зелеными крылышками и какое-то время ползала по столу, потом снова улетела по своим делам.
Прикасаться к конверту, подписанному маминым почерком, было отчего-то невероятно тревожно. Мама исчезла почти год назад, тела ее не нашли, но все были уверены, что герцогиня Альбето с камеристкой стали добычей диких зверей. Велось много разговоров об оборотнях, которые прорываются через границу. И я не знала, что думать. Каким из слухов верить. Чего-то во всем этом недоставало… И это что-то сейчас покоится у меня за пазухой. Сейчас опущу пальцы за ворот, извлеку конверт, расположив его на альбомных страницах, распакую и узнаю… узнаю что-то, предназначенное только мне.
Потому что, прежде чем сунуть конверт за пазуху, отчетливо разглядела на нем свое имя.
Осторожно оглянувшись по сторонам, я извлекла конверт наружу. Он снова показался плотным, словно туда положили сразу десять писем. Эта странность вскоре объяснилась: из большого конверта выпал еще один — из магической церковной бумаги с фиолетовыми вензелями. А еще из конверта выпал листок.
Исписанный маминым почерком.
Глава 5
Дорогая моя девочка!
Моя милая маленькая Эя!
Мне бесконечно жаль, что то, чего я больше всего боялась, случилось с тобой.
Ты сейчас не поймешь причины моего внезапного исчезновения из Ньюэйгрина. Но потом, когда-нибудь, обязательно поймешь и сможешь простить. У тебя всегда было большое сердце. Самое большое и самое любящее из всех, кого я знаю.
В свое оправдание хочу сказать только одно: я должна была так поступить, чтобы защитить тебя и твоих сестер.
Особенно тебя, Эя.
Ведь судя по тому, где ты сейчас находишься, опасность всегда грозила именно тебе.
Я не в силах исправить однажды сделанное… И сделанное не мной.
Но в моих силах помочь сейчас.
Спасти тебя из лап чудовища, которому ты оказалась отдана волею судьбы.
Да, так говорить правильнее, не хочу бередить твое сердце и тревожить светлую память дорогого нам обеим человека.
В том, что так произошло, виноват злой рок. И враги твоего отца, которые вынудили его обманом дать слово Зверю.
Именно поэтому ты сейчас находишься в далеком замке, за Заповедными землями, в проклятом людьми и Богиней месте.
Но даже там, несмотря на произошедшее, Богиня любит тебя, и святая Церковь добра к своей несчастной заблудшей дочери.
Доверься мне и доверься тем, кому ты небезразлична.
Вырвать из лап чудовища обещанную ему — это больше чем трудно. Это практически невозможно.
Но Церковь могущественна, поскольку силу свою черпает из милости Богини.
Поэтому ключ к свободе у тебя в руках.
Во втором конверте порошок с заклинанием невидимости, который отведет глаза волкам, обманет их чутье.
Там же ты найдешь указатель. Подуй на него — и он оживет.
Указатель выведет тебя к истинным детям Церкви, к людям, которые рискуют своими жизнями, чтобы спасти тебя, Эя.
Все, что тебе нужно, — вскрыть конверт и, пользуясь пологом невидимости, ускользнуть из замка Зверя.
Я верю в тебя, моя девочка, ты справишься. Ты обязательно придумаешь, как избежать чудовищной участи, что уготовила тебе судьба.
Ты встретишься с аббатами святой Церкви, пройдешь ритуал очищения и спасешь свою бессмертную душу.
Ты вернешься к людям. Ко мне, своей матери, к Виталине и Микаэле, твоим сестрам.
Сейчас, когда Зверю все-таки удалось заполучить тебя, мне нет смысла больше скрываться и пытаться противостоять ему методами, которые Церковь открыла мне одной.
Я вернулась домой, в наш замок в Ньюэйгрине, и ты тоже сможешь вернуться.
И мы заживем как прежде, и даже лучше, Церковь сможет защитить нас.
Беги!
Подумай обо мне, о твоих любящих сестрах, об Андре.
И беги!
Не думай, не рассуждай, не теряй времени.
Беги!
И да пребудет с тобой Богиня.
Твоя любящая леди-мать,
герцогиня Иоланта Альбето Эрсийская,
госпожа Ньюэйгрин.Стоило письму окончиться, как буквы принялись прыгать перед глазами, расплываться из-за пелены, застлавшей глаза.
Мама… жива!
Отец… пообещал меня Зверю!
Это правда. Вот почему Микаэла в запале крикнула: скорей бы уже он забрал тебя! Вот почему, когда я сказала Виталине, что отец не мог так поступить, не мог назначить опекуна ответственным за мою жизнь и мой брак, старшая сестра с грустью сказала: еще и не так мог, Эя.
Вот почему Зверь говорил о том, что нас держит слово.
Слово и какой-то ритуал.
Отца заставили так поступить.
Но мои видения… Они говорили об обратном. В них отец называл Зверя братом, в них он доверял ему, как себе. Я была бы склонна поверить тому, что видела своими глазами, если бы не это письмо от мамы.
Мамочка никогда бы не предала меня. Не солгала бы.
И она говорит о страшной участи, ожидающей меня в замке… чудовища…
И об Андре.
Почему она о нем вспомнила?
Я смахнула слезы и вернулась глазами к той строчке.
«Подумай обо мне, о твоих любящих сестрах, об Андре».
Об Андре. Это имя пульсировало в висках, заставляло сжиматься сердце, заставляло лететь в Тартар целый мир, который больше ничего, ровным счетом не значил. Подумай об Андре. Значит ли это, что Андре… жив?
Я помотала головой и не сдержалась, застонала в голос.
За последнее время я привыкла прятать боль утраты в глубине души, где-то на самом дне, и не бередить лишний раз. Потому что это было слишком больно. Само допущение, что Андре мог выжить, что где-то там ждет меня, что моя жизнь, которую привыкла считать загубленной, еще может сложиться… Я еще могу быть счастлива…