Сейчас передо мной были горы. Монументальные, величественные. В снежных шапках ледников. Закутанные в пушистые покрывала лесов.

Леса… Деревья… Даже отсюда было видно — они огромны. В человеческих землях таких нет… Это значит только одно.

Я по-прежнему в землях оборотней. Но где? Где хоть кто-то, кто объяснит, что я здесь делаю, откуда на мне сорочка, как вдруг я оказалась в каком-то замке?

Словно услышав мои вопросы, скрипнула дверь. Я обернулась.

Вошедшая женщина развеяла оставшиеся сомнения.

Ее строгая блуза и длинная, в пол, юбка, а также крахмальный передник и строгая прическа не обманули. Передо мной не человек. Оборотень. Волчица. Об этом говорят вытянутое, чуть сплющенное с боков лицо, массивная нижняя челюсть, проникновенный взгляд глубоко посаженных глаз.

Не увидев меня на постели, волчица потянула носом воздух и в следующий миг уже смотрела на меня. Пристально. Напряженно, словно не знала, чего от меня ожидать. Это было взаимно.

Я уже хотела прервать молчание, когда женщина заговорила.

— Проснулась, — сказала она неприязненно. Впрочем, тут же исправилась: — Проснулись, госпожа.

Видно было, что обращение ко мне на вы, а также вежливость даются женщине с трудом. И в то же время был такой контраст по сравнению с остальными волчицами, которых я привыкла видеть в коротких юбках, кожаных доспехах, туниках или вообще без всего, что я невольно засмотрелась на женщину свободного народа в одежде горничной. И только понимание, что это неприлично вот так стоять, таращиться и хлопать ресницами, вернуло меня в реальность.

— Где я? — вырвалось у меня вместо приветствия.

— Вы в Живых горах, госпожа, — ответила женщина.

— Это значит…

— Вы в Заповедных землях.

— Сколько отсюда до королевства? Пешком, верхом? Здесь замок… Может, можно нанять экипаж? До Делла-Рова? До Ньюэйгрина?

Вопросы сыпались из меня, как горох из прохудившегося мешка, невзирая на то, что женщина хранила молчание.

Когда, сглотнув, замолчала и я, она заговорила:

— Я здесь, чтобы помочь вам одеться, госпожа. Дверь в гардеробную левее. Рядом с дверью в омывальную.

Я растерянно проследила взглядом ее жест, а потом снова уставилась на женщину.

— А эта дверь? — спросила я, чувствуя, что отчего-то холодею.

— Это дверь в спальню господина, — ответила она.

— Господина?

— Нашего вожака и альфы, — кивнула женщина и поморщилась. — Мне не стоило говорить с вами об этом. Извольте умыться и одеться. Обо всем, что вам нужно знать, вам поведает господин. А сейчас, как только будете готовы, вам подадут завтрак.

— Я, — попыталась подобрать подходящее слово. — Я чья-то гостья? Кто ваш господин? В Заповедных землях живут люди?

Я замолчала, потому что поняла, что сморозила глупость. И вместе с тем все происходящее казалось абсурдом, особенно в сравнении с моими воспоминаниями.

Я помню, как меня похитил черноволосый волк. Зверь. Бывший альфа Стаи Семи Лесов. И теперь этот замок. И волчица в одежде горничной, которая говорит мне вы. И призывает одеться и позавтракать. При мысли о еде желудок жалобно сжался.

Должно быть, женщине надоело ждать.

Она приблизилась, пристально глядя мне в глаза.

— Пройдемте, — в голосе ее послышалось рычание. — В омывальную.

Но после знакомства с Виллой меня таким не пронять.

Не опуская взгляда, я осталась стоять на месте.

— Кто ваш господин? — спросила я, рассудив, что если она обращается ко мне «госпожа», я гостья в этом странном замке, а не пленница.

— Он сам вам расскажет, — стояла на своем женщина. И, поморщившись, добавила: — Госпожа.

— Меня зовут Лирей Анжу Альбето, — сказала я. — Я — наследная герцогиня Ньюэйгрин. Моя семья богата. И они, — мне хотелось в это верить, — ищут меня. Если вы поможете мне добраться домой, я щедро отблагодарю за помощь.

Волчица не успела ответить.

Дверь открылась, и вошли еще две женщины. Молодые, даже юные. Судя по грубоватым чертам лица, чуть заостренным ушам с отсутствующими мочками — волчицы. Обе держат перед собой подносы, на которых позвякивают крышками блюда. Заходя в комнату, первая запуталась в длинной юбке и чуть не уронила поднос. Чуть — потому что оправилась и подхватила накренившийся поднос с жалобно звякнувшими тарелками со звериной ловкостью.

В следующий миг обе девушки замерли, уставившись на меня. Я почувствовала себя по меньшей мере танцовщицей на площади.