— Думаешь легко найти того, кто согласиться убить человека, пускай законно и за деньги. Я у тебя таких знакомых не припомню. Асю попросишь?

— Думаю я знаю, кого на это дело подрядить. Заодно и о судьбе Баклажана поспрашиваю.

— С корешем его бухать собрался?

— Ага. С Николаем. Не самый продуманный вариант, но действовать нужно сейчас, а дальше по ситуации посмотрим.

Я решительно поднялся с кровати и покинул комнату.

Николая, как я и ожидал, нашел в таверне «Купеческая». Тот сидел за столом в полном одиночестве и накачивался пивом, разглядывая лежащий перед ним портрет Антона.

— Ну, сука, ну пророк! А я, придурок, сам друга благословил, думал у них все по-честному.

— Свободно? Присяду? — я водрузил перед ним две здоровые кружки и сел напротив, поигрывая своим новеньким медальоном.

— Ты кто такой? — он посмотрел на меня пьяным взглядом, потом заметил аристократическую примочку и спохватился. — Ой, п-простите господин, не признал. Не часто сюда ваша братия заглядывает.

— Да вот, проходил мимо, решил что пивка выпить не помешает.

— Это вы п-правильно решили. — он поерзал на месте, вожделенно поглядывая на любимый сорт пива в чужом стакане.

— Угощайтесь. — я придвинул ему кружку, а сам пригубил вторую. — Что-то на вас лица нет.

— Да разве же вы не слышали, господин, что на центральном рынке п-приключилось? — он благодарно взял в руки бокал и сделал большой глоток.

— Слышал. Вроде как мошенники полгорода обманули.

— Ну так вот самый главный урод сбежал, — он тыкнул пальцем в листовку, — А товарища моего, Бориса, п-поймали и все на него свесили. И ведь светит п-парнишке каторга, а настоящий преступник гуляет на свободе. Да только вот не доказать никак. Борис уже и так, и сяк п-полицейским рассказывал, что охмурил его этот чернокнижник, да его волей и сознанием завладел.

— А вы тоже считаете, что ваш друг не виноват?

— Конечно! — воспрял Николай, — Я же с этим п-пророком вот как с вами сидел на этом же самом месте. И показывал мне он чудеса, такие, что обычный человек и знать не может. Эх, знал бы тогда, чем все обернется… А друга своего я с детства знаю! Он бы никогда в дела мутные не п-полез. Парень отчета в своих действия не отдавал — дурман в голове был. Точно говорю.

— Ты смотри-ка, Баклажан не раскололся!

— И это хорошо, Локи. Если бы сознался — хана. А раз так, то думаю я попутно смогу и его вытащить. Но деньги не отдам. Будет ему уроком на всю жизнь.

— И как ты это делать собрался?

— Увидишь.

— А вы сами это пройдоху поймать не пытались? — я снова сделал небольшой глоток.

— Да где же его искать теперь-то! Уже поди и из города ушел. — грустно ответил стражник. — Умение у него есть внезапно исчезать. Такого надо сразу валить наглухо. За его башку три тыщи, между прочим, дают!

— Говорят, преступники всегда возвращаются на место преступления. Он мог что-то забыть на рынке впопыхах, а когда все будут спать, попытается вернуться.

Николай поднял на меня ошалевшие глаза и громко отрыгнул от неожиданности.

— А ведь верно говорите, господин! Шанс конечно маленький, но имеется ведь? — он поднялся из-за стола, и начал торопливо собираться, — Засаду. Устрою засаду!

Николай, словно крейсер, качающийся на волнах, растолкал посетителей и направился ко входу, сшибая столы и косяки.

— Мда, из него засадник сейчас… Как бы ему самому по дороге не засадили.

— Нам тоже пора, Локи. Время готовиться к смерти.

Я поднялся из-за стола и вышел следом. Николай упорно шел вперед, распугивая прохожих и громко бормоча что-то про предстоящую победу правосудия. Надеюсь, он все-таки доберется до рынка, иначе Борина судьба не сложиться. С каторги я его точно не вытащу.

Он исчез в переулке, а я свистнул ближайшего извозчика и отправился обратно.

— Здравствуйте.

— Добрый вечер. — администратор гостиницы с интересом уставилась на меня.

— Я решил съездит на родину в Тинзу. У меня дядя умер, нужно принять участие в дележе наследства. Так что если кто-то спросит барона Флюге ге Хаймена, передайте им пожалуйста эту информацию.

— Ох горе-то какое! Соболезную. — всплеснула она руками, — Так когда вы съезжаете?

— Через пару часов, уже купил билет на дилижанс. Но я обязательно вернусь, примерно через месяц. Кстати, вы не продадите письменные принадлежности? Мне нужна тетрадь и перо.

— Чего же не продать, правда бумага плохонькая у нас.

— Мне любая сойдет.

Поднявшись в номер, я уселся за стол и начал быстро заполнять тетрадку, предварительно помяв ее в руках и придав затасканный вид.

— Это че?