Шрифт:
– Дверь-то закроешь уже, а? – рявкает водитель. – Гнездится там, как аист. Весь салон выстудишь.
– Здравствуйте. Извините. Я сейчас.
Парень неловко хлопает дверью.
– Не закрыл!
Хлопает ещё. И ещё. С тем же эффектом. Водитель, свирепо и невнятно матерясь, вылезает и идёт к задней дверце.
– Давай, мослы свои убери.
– Что?
– Кости свои в салон втащи, говорю. Торчат до самого леса. Ещё бы тут дверь закрылась.
После короткой возни водитель от души хлопает дверью. Пока он идёт к своему месту, парень стягивает свою дурацкую разноцветную шапку с косичками – и тоже оказывается бритым налысо. Водитель залезает в машину, потом видит это и застывает, театрально выпучив глаза. Парень, смущённый таким пристальным вниманием, проводит ладонью по затылку.
– Меня бабушка каждую весну брила. Чтоб в лагере вши не завелись. Привычка осталась.
– Не, вы чё, сговорились? У вас тут слёт скинов где-то?
Водитель говорит злобно, с наездом. Парень непонимающе хлопает глазами. Потом, наконец, замечает бритую женщину на переднем сиденье. И без разбега начинает хохотать. Громко и самозабвенно, захлебываясь и стукаясь подбородком о свои острые коленки в черных джинсах, торчащие буквой «М».
Водитель какое-то время удерживает на лице недовольное выражение. Но вскоре ноздри его начинают подрагивать, и он тоже принимается ржать, издавая что-то нечленораздельно нецензурное.
Женщина нерешительно улыбается. Бесцветные обветеренные губы раздвигаются едва-едва, точно она очень давно этого не делала. Женщина трогает их пальцем, будто не верит. Вздыхает. И улыбка гаснет.
– Стой! Стой, брат, тормози! – вдруг сквозь смех выкрикивает парень.
– Чё, живот прихватило?
– Да не. Вон мужик стоит. Давай посадим. Места хватит. Я подвинусь.
– Ну если он тоже скинхэд, – водитель, продолжая ржать, жмёт на тормоза.
– То что? – неожиданно вклинивается женщина. – Тоже побреешься, чтоб не выделяться?
Это звучит слишком резко, явным диссонансом. Водитель неприязненно на нее косится и сквозь зубы произносит:
– Высажу всех троих нах.
Мужчина открывает заднюю дверь, быстро оглядывает салон, потом открывает переднюю.
– Пересядьте назад, вам там легче поместиться, чем мне.
Женщина пожимает плечами, но не возражает. Выходит из машины, берется за ручку к двери, возле которой скрючился парень.
– Не-не, – вмешивается мужчина. – Обойдите. Он застрянет, если подвинется. Только под машины не угодите.
Слова он сопровождает жестами, напоминающими то ли регулировщика на светофоре, то ли самурая с мечом. Дождавшись, пока женщина усядется, он молниеносно ныряет на переднее сиденье, щелкает замком ремня и машет рукой:
– Поехали. Только пристегнись сначала.
– Тут постов-то нет.
– Поэтому ты хочешь вылететь башкой через лобовое стекло? Твое право. Только я не хочу на это смотреть. Так что пока я в твоей машине, будешь соблюдать правила.
– Вот именно, в МОЕЙ машине. Моя тачка – мои правила.
Пассажир поворачивается к водителю и молча смотрит на него. Тот пару раз моргает, сглатывает и нащупывает ремень. Промахивается мимо гнезда. Потому что продолжает зачем-то глазеть на пассажира. Мужчина накрывает его руку своей и вставляет ремень в крепление одним точным движением.
– Поехали.
– Куда? – на автомате спрашивает водитель.
Мужчина улыбается гагаринской улыбкой и машет рукой.
– Вперёд!
Потом с наслаждением откидывается на спинку, вытягивает ноги и снимает кепку. Под кепкой тоже бритый череп.
По машине пролетает тихий вздох. Но никто ничего не произносит.
3.
Он проснулся рывком, будто нырнул в чёрную прорубь. Он всегда просыпался так последние четыре года два месяца и шестнадцать дней. Не шевелясь, приоткрыл глаза и оценил обстановку. Машина стояла у отделения полиции, взгляд сразу выхватил из темноты самое важное – синюю вывеску, подсвеченную фонарем.
Водилы на месте не было. Не зря он сразу показался ему мутным.
Двое попутчиков по-прежнему сидели сзади. Старая девочка напряжённо спала, уткнувшись бритым черепом в стекло. Богомол таращился в окно прозрачными глазами деревенского дурачка и шевелил губами. Неопасные.
Водила и полиция. Он неслышно отстегнулся и дёрнул дверь. Заперто. Чувство опасности окатило с головой, как ведро ледяной воды. Он стал очень спокойным и очень быстрым. Секунда – проверить остальные двери. Другая – обшарить бардачок в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы высадить окно. Ничего тяжелее пачки презервативов. Мудила. Третья: