Эти истории приводит Вазари в своих достаточно вольных «Жизнеописаниях…». Интересно, что же тогда скрывается за нотариальным актом от 18 февраля 1498 года? Согласно документу, Боттичелли и его сосед-сапожник Филиппе ди Доменико дель Кавальере взаимно обязуются не ссориться друг с другом. Кроме шуток!

Сандро после отъезда из Флоренции своего учителя Фра Филиппо Липпи на протяжении двух лет посещал мастерскую известного мастера Андреа дель Вероккьо. Этот скульптор, художник, ювелир в то время был еще и наставником Леонардо да Винчи. Подросток был на семь лет младше Сандро Боттичелли и прислушивался к мнению 20-летнего художника. А тот как-то возьми да заяви: мол, пейзаж – не больше, чем фон. Нужно ли особо стараться? Возьми да пропитай различными красками губку, и брось ее в стену – получится пятно, которого будет вполне достаточно для пейзажа. Был ли серьезен Боттичелли, который семь раз перерисовывал «Поклонение волхвов», а на картине «Весна», как уверяют ботаники, изобразил 170 видов цветов? Как бы то ни было, метод с губкой в различных вариациях осуществит в XX веке еще один великий шутник – Сальвадор Дали. Леонардо же всерьез задумается над словами Боттичелли, и много лет спустя, когда того уже не будет на свете, запишет в своих заметках: «Если пятна и помогут твоему воображению, то все же не научат тебя, как закончить ту или иную деталь».

Боттичелли, вопреки мнению физиономиста, изучающего предполагаемый автопортрет художника, вряд ли был тщеславен. Да, изгиб губ – надменный, взгляд – свысока, и плащ, в котором предстает художник на картине «Поклонение волхвов», отличается оттенком от одежд прочих персонажей: наряд выглядит почти как золотой.

В то же время этот именитый, популярный и прославленный мастер не подписывал свои картины. И дело не в неуместности появления оных на религиозных сюжетах: помним и о возрастающем значении человека, личности в пору Ренессанса, и о том, что многочисленные художники-итальянцы тогда уже заявляли об авторстве своих работ. Еще и хвастались.

А редчайший, чуть ли не единственный пример подписи Боттичелли, имеющийся на работе «Мистическое Рождество», – вовсе не обозначение авторства. Это почти политическое заявление, эдакая выстраданная «запись в блоге», помещенная вверху картины: «Она была написана в конце 1500 года во время беспорядков в Италии, мною, Александром, в половине того периода, в начале которого исполнилась глава IX святого Иоанна и второе откровение Апокалипсиса, когда Сатана царствовал на земле три с половиной года. По миновании этого срока дьявол снова будет закован, и мы увидим низвергнутым, как на этой картине».

Художник не стремился играть заметные роли в кипении общественных страстей, а личные облек в художественную форму. Ему всегда нужна опора, основа своего собственного мира. Он желает идеализировать окружение, быть вовлеченным в среду адептов разного рода, будь то светская компания любителей философии, круг воздыхателей первой красавицы города или же клан религиозных последователей.

Молодому Сандро пришлась по нраву придворная суета и образ жизни первых лиц Флоренции – Лоренцо и Джулиано Медичи. Он даже выучил греческий, чтобы быть своим в просвещенном обществе. В учителях недостатка не было, ведь после падения Константинополя во Флоренции было много беженцев-греков. А еще молодой мастер примкнул к «неоплатоникам»: Медичи финансировали так называемую Платоновскую академию, в рамках собраний которой философы, поэты, художники, люди знатные и просвещенные вели диспуты о синтезе античной мудрости и христианских основ.

В идеи яростного поборника истинной веры Савонаролы, отрицавшего мирские блага и воевавшего с излишествами, художник тоже верил со всем пылом. По легенде, художник даже бросал свои картины в костер, когда горожане предавали огню «предметы роскоши». Вряд ли это так, однако и он, и его брат были среди «плакс» – так называли сторонников монаха-доминиканца. А после казни Савонароллы Боттичелли, пишут, сломался – картины тому свидетельство.

Сандро при Медичи – не просто художник. Он еще и мастер-декоратор: Боттичелли с головой окунается в организацию праздников, торжеств – событий, которые будоражили всю Флоренцию. И этому художнику, похоже, вовсе не нужна жена. У него уже есть идеал, объект для поклонения. Все восхищаются Симонеттой, юной супругой Веспуччи, брата путешественника, чьим именем назовут Америку. Боттичелли – пленник ее сияющего образа, но не ее самой. И дело не только в том, что Симонетта считается возлюбленной блистательного Джулиано Медичи. Как бы все повернулось, будь эта обаятельная красавица свободной – добивался бы Боттичелли склонности реальной женщины?

После смерти 23-летней Симонетты от чахотки художник ни с кем не связал свою судьбу. В его мастерской бывали натурщицы, но если Рафаэль с легкостью переводил таковых в ранг возлюбленных, то в связи с именем Боттичелли никто не упоминает ничего подобного. Боялся ли он плотских отношений, был ли ревностным католиком, верным лишь Деве Марии, испытывал ли влечение к слабому полу вообще? Имеется лишь один, не вполне очевидный ответ: изображения типажа Симонетты встречаются на многих работах Сандро Боттичелли.

Пир духа на картинах Боттичелли хорошо оплачивался, и мастер никогда не отказывался нарисовать Мадонну. «Золотой середины» заработка в виде знаменитых флоринов, которые чеканили во Флоренции из желтого драгметалла и которые котировались в Европе, как сегодня доллары и евро, художник достиг уже к открытию собственной мастерской в 1470 году. С ним работают ученики-подмастерья, а значит – есть клиентура.

Полученные деньги тратятся легко, но как иначе в высоком обществе, где царит дух Козимо ди Медичи с его знаменитым: «Умение тратить деньги еще важнее, чем умение их зарабатывать…» Расходы на светский образ жизни велики, но мотовство себя окупает. Идут заказы не только от богатых горожан, но и от представителей клана Медичи и высшего круга флорентийской знати. Наконец, от самого папы римского. Вазари пишет: «И вот как во Флоренции, так и за ее пределами Сандро настолько прославился, что когда папа Сикст IV приказал соорудить капеллу в римском дворце, то, желая ее расписать, распорядился, чтобы он стал во главе этой работы». На счету самого Боттичелли – три фрески Сикстинской капеллы и щедрое вознаграждение.