— Ясно, — Дэйн и кивнул и снова взглянул на меня. — Сильно разочаровал? Я помню, как он мне рассказывал. Сначала врезать хотелось, так мерзко было, но к нам службы защиты не приходили.

— Значит, твой отец разрешил. Это же не мы решаем. К тому же, у тебя ограниченный доступ к браслету. Не забывай, кто твой отец. Вероятно, он поговорил с другом, и за твоей частной жизнью так не следят. Да и не говорим мы о всяком. Это Тор на рожон лезет за правое дело. О чем он думал, когда пытался говорить с Кирин о секторах.

— Со мной нельзя? — это было бы даже чуточку смешно, если бы не было так грустно.

— Если ты под покровительством его величества, то не стоит. У тебя явно стоит ограничение, и если ты можешь говорить все, что заблагорассудиться, то речь твоих собеседников отслеживается. И если там возникают определенные группы слов, то собеседник приравнивается к угрозе и, — Кристина указала на Тордака, — наказывается.

— Он не будет помнить, что случилось, — вдруг сказал Дэйн. — Так что не поднимай тему, если не хочешь повторного визита. Тордак и так неблагонадежен, до депортации совсем немного осталось. А уж ради тебя канцелярия может ускориться и уедет от нас наш друг. Крис, закругляйся, еще немного и засекут.

— Уже. — Кристина отстранилась от юноши, который начал хмуриться и, наконец, открыл глаза.

— Рин, что ты здесь делаешь?

— Это ее комната, — насмешливо откликнулся Дэйн. От прежнего задумчивого и обеспокоенного Дэйна не осталось ни следа. — Это ты, друг, набрался где-то, ввалился к девушке, отрубился — герой. А теперь еще и интересуешься, что она здесь делает!

Тордак покраснел, спешно поднялся и, путаясь, проговорил:

— Прости… я… Я поблагодарить хотел. За помощь. Извини, что помешал.

Он быстро вышел, но по тому, как юноша держался за стенку, было понятно — ему все еще плохо.

Дэйн дождался, пока он выйдет, прежде чем что-то комментировать. Кристина также молча проводила взглядом друга и, только убедившись, что он ушел к себе, сказала:

— Спасибо, что вмешалась.

— И вы туда же? Я ничего не делала.

— Димитрий никому просто так не помогает и, если он вмешался, значит, просил кто-то из важных ему людей. Тордак для будущего герцога — пыль, мы не в тех отношениях, чтобы просить, так что остаешься ты. И, Рин, — Дэйн замялся, — тебе еще наверняка скажут, но… он хорошая партия. Присмотрись.

— Ты мне теперь всех сватать будешь? — не могла не поинтересоваться. Было даже противно такое слушать. Опять ощущать себя товаром и продавцом одновременно. Собственным продавцом.

— Нет, — Тина искренне рассмеялась, как будто не чувствовала всей напряженности, — с этим справиться Хель. Это, можно сказать, его обязанность как старшего брата и куратора.

— То есть кураторы тоже сватовством занимаются? — выдохнула я.

— Еще как, — подтвердил Дэйн. — К выпускному курсу тут почти все или помолвлены, или женаты. А на первом тебе просто покажут, кто хорошая партия. К тому же устраиваются встречи выпускников, там тоже многих знакомят.

— А есть способ не знакомиться?

— Есть. — Тина поднялась и отошла к окну, словно не хотела, чтобы мы видели ее лицо. — Помолвка или свадьба. Но поверь, лучше уж знакомиться. Пока нет договора между семьями, можно гулять. А как появиться, ты уже ничего не изменишь. — Девушка выдохнула и, повернувшись к нам, усмехнулась. — Да не переживай, у тебя все в порядке будет. Хель не выберет никого ужасного.

— Скорее уж император, — предположил Дэйн. — Сомневаюсь, что список для Кирин будет составлять бастард. Более чем уверен, у Хеля на руках одобренный отцом перечень и выходить за его рамки не рекомендуется. Попроси у брата список. Так будешь знать, на кого смотреть можно, а кому твое внимание будет дорого стоить.

— Как Тордаку?

— Хуже, — уверенно ответил юноша, щелкнул по браслету, быстро глянул на время и попрощался:

— Прошу меня извинить.

— Он бы еще официальней прощался, — усмехнулась Тина, садясь рядом. — Прогонишь или составить компанию, сестра по несчастью?

— Составить, — согласилась я с перспективой, глянула на остывшую еду и предложила: — Закажем еще?

Заказали.

Глава 7

Я начала привыкать. Человек вообще, как показывает практика, привыкает ко всем и ко всему. И я привыкла. К ранним подъемам, к занятиям до полного изнеможения с мадам Тиа, к вечерним посиделкам с командой, к полному безразличию всех за пределами моего маленького круга или, наоборот, к такому навязчивому вниманию, что становилось дурно.

Приглашение, переданное Хелем, стало по-настоящему отдушиной в этой рутине. Радовались и ребята. Я не могла сказать, что больше их вдохновляет — возможность выбраться из привычного круга или перспектива увидеть кронпринца, что, наверняка, будет положительно оценено их семьей, — но это было и не так важно. Я привязалась к ним, и мне просто было спокойно с ними. С ними и с Димитрием.

Да, этот странный, немного циничный, но искренний, как мне казалось, человек плотно вошел в нашу компанию. Даже Хель проводил с нами меньше времени, чем этот чудаковатый юноша. А в кругу своих он был именно таким — чудаковатым. Он мог развеселить нас в самой пучине отчаяния, мог заставить смеяться, когда хотелось плакать, он… он все мог. И он был в списке.