Эва медленно шла по коридорам, осматривая выставленные на обозрение публики картины и другие предметы искусства. Поскольку любителем скульптуры девушка не являлась, портретно-пейзажные выставки занимали ее куда больше. В галерею она вошла глубоко погруженная в свои мысли и вскрикнула, увидев лежавшую на полу девочку.

На детском лице были видны следы запекшейся крови. Проверив, бьется ли сердце, Эва коснулась браслета девочки, намереваясь связаться с опекуном. Игнорируя боль, которую причиняло ей прикосновение к чужому браслету, девушка вызвала последнего, кто разговаривал с девочкой.

Ожидание не длилось долго, а когда, наконец, Эва столкнулась взглядом с последним собеседником девочки, то непроизвольно сглотнула. Он был до ужаса похож на того, кого она встретила раньше, утром, когда одна гуляла по парку и случайно зашла в лес. И она решила бы, что это он, если бы не одно но. Тот, другой, стоял за спиной мужчины, которого она только что вызвала.

— Что с Митарой? — быстро спросил вызванный. Его рук Эва не видела, но с уверенностью могла предположить, что он отслеживает их местоположение. И действительно, по браслету прошла световая волна, пока он вновь не стал обычным металлом. Миг и экран погас, чтобы вспыхнуть вновь, но уже другой человек смотрел на девушку. Блондин, от воспоминаний о котором по коже бежали мурашки, а дыхание перехватывало не то от страха, не то волнения.

— Карон будет у вас через минуту. В каком состоянии девочка? — спокойно уточнил мужчина. Эва подняла руку ребенка, показывая хозяйку браслета.

— Хорошо. Побудьте с ней, нужно будет ответить на кое-какие вопросы, — сухо проинструктировал мужчина, прерывая связь.

Эва испытывала смешанные чувства: с одной стороны — облегчению ее не было предела, с другой — разочарование. Все же девушка рассчитывала, что ее узнают и удивятся, но такой холодности, такой отстраненности… Она ожидала чего-то другого.

Едва ли запыхавшись, но очень быстро в коридоре появился опекун девочки. Он быстро присел рядом с ней, ухватив за запястье, и Эва отшатнулась. Маг.

В Риендере подотчетных лишь императору волшебников никто не любил, как, впрочем, и любых других управленцев, что приходят на новое место и начинают существенно влиять на его развитие. Но если управленца еще можно заставить изменить свою политику, то мага… те подчинялись только императору. А перечить повелителю — дураков в Риендере не держали.

Вот и сейчас Эва, сглотнув, отступила на пару шагов, но бежать к себе и отвлекать мужчину не стала. К тому же, кто знает, как могут расценить ее бегство? А неприятности Эве не были нужны. И так слишком многое свалилось на нее за сегодняшний день.

Наконец, светловолосый, что выдавало в нем близость к императорской фамилии, а то и прямую принадлежность к ней, поднялся и перевел взгляд на девушку.

— Благодарю вас за помощь, оказанную моей подопечной, — вежливо произнес мужчина, поднимая девочку на руки.

И пусть Эва не считала, что так уж и помогла, просто связавшись с ним, она кивнула, принимая слова блондина.

— Надеюсь, вы не откажетесь ответить на пару вопросов? Это может нам существенно помочь, — мягко уточнил светловолосый, но Эва не сомневалась, что в случае отказа разговор пойдет уже совсем других тонах.

— Я мало что видела, но если вам это поможет, — пожала плечами девушка и застыла. К ним неспешно шел тот самый, ее утренний знакомец. Вот только теперь за его спиной шли еще двое с равнодушными лицами и в форме гвардейцев. А позади… Он привел целую группу, которая тут же приступила к поискам. Мужчина же подошел к блондину и девочке.

— Как Митара?

— Уже лучше, — сухо ответил опекун девочки. — Но я буду настоятельно просить тебя объясниться.

— Об этом поговорим позже. — И он перевел взгляд на Эву, прищурился и усмехнулся. — Уже успел ее расспросить?

— Думал, ты этим займешься. Ведущий менталист в семье все же ты, ваше величество, — непонятно к чему съязвил тот, что пришел первым. Но девушку поразило другое. Ваше величество? Эва еще раз взглянула на блондина, он насмешливо ей кивнул.

— Займусь, не переживай.

— За тебя? — рассмеялся было опекун, но услышав тихий стон ребенка, посерьезнел. — У нее должна была быть сумка, пусть поищут. А пока, если ты, конечно, не возражаешь, мы вернемся к себе. И как только ее состояние придет в норму, мы возвращаемся на Восток.

— Ты спрашиваешь позволения? — взметнулись брови у императора.

— Я ставлю тебя в известность, — слишком резко для того, кто говорит с самим правителем, отрезал мужчина. — И, брат, держись от нее подальше.

— Если сочту нужным, — рассмеялся его величество. Но взгляд, которым он проводил парочку, был вовсе не веселым — скорее сосредоточенным и… обеспокоенным?