Под молчаливым сопровождением дроида добрались до нижней палубы, и попетляв по коридорам, вышли к ангару звездолёта. К тому времени я уже перенес все наши пожитки туда, а поскольку основные входы в трюм, как и переборки между отсеками на корабле, были заблокированы, то пока здесь было тихо.

Карий с командой уже ждал нас у входа в ангар. Мы быстро загрузились в звездолет. Оставалось решить, куда направляется. Поскольку максимально мы могли прыгнуть на три сектора, то выбор пал на планету Селеста-2. Вполне приличная планета, достаточно развитая, и не входит в ядро империи валорианцев.

Марк ввел полётное задание в звездолет, эскин заблокировал защитные турели линкора и открыл шлюз. Мы вылетели, и быстро набирая ход практически ушли в прыжок, как вдруг слева показалось звено истребителей валорианцев. Вот она непредвиденная случайность, её не было возможности просчитать. Они уже были в курсе ситуации и видимо осуществляли патрулирование вокруг линкора. Так как наш корабль был по сути контрабандистский и не отвечал на позывные, а также не идентифицировался системой свой-чужой, то они открыли по нам огонь. И буквально за секунду до прыжка выстрел пробил обшивку и пронзил Марка.

Мы вышли из прыжка, и я бросился к Марку. Но он был двухсотый, никаких шансов. Орудие истребителя — это не карманный бластер. Такую дыру в борту проделало, что скафандры автоматически закрыли шлемы, поддерживая давление, иначе бы у нас от баротравмы глазки повыскакивали.

Я связался с Карием, спросил, как они там. Он ответил, что переборки отсеков автоматически закрылись, давление в норме. Значит, только у меня в кабине тут гуляет космический вакуумный сквознячок. Надо чиниться, так мы на планету с атмосферой не сядем, а мне очень уж хочется к людям, надоела эта космическая Одиссея, хочу в гостиницу, душ, чистую постель и нормальной еды не из синтезатора.

Связался с Карием, попросил выйти его из каюты и задраить переборку. Надо было разыскать ремнабор и инструменты, а также выйти наружу для ремонта, но так, чтобы не выпустить весь воздух из корабля. Для этого требовалось его откачать из коридоров, и лишь затем открывать дверь кабины пилотов. Когда Карий выбрался из каюты и задраил ее, я нажал кнопку откачки воздуха из коридора, затем открыл кабину пилотов и вышел. Затем мы нашли ремкомплект с инструментами и вышли через шлюз в открытый космос. Вокруг не было планет и ближайшая звезда системы сияла достаточно ярко, поэтому было довольно легко работать. Беглый осмотр корабля не выявил других повреждений, мы приварили заплатку на место пробоины. Оставалось изнутри заклепать внутреннюю обшивку, что мы и сделали, вернувшись на корабль и восстановив давление воздуха.

Оставалась только одна проблема. Поскольку пилот погиб, а у меня были изучены базы пилотирования до второго уровня, я, а следовательно, и все мы, банально не могли сесть на планету с атмосферой. Марк построил маршрут до планеты, но если ничего более не предпринять, мы просто сгорим в атмосфере. Даже посадка на автопилоте требовала базы третьего уровня, к тому же я не знал, будет ли он работать на этой планете. О своих опасениях я поведал Зайцу, который должен мне вроде как озвучивать варианты прогноза, выданные нейросетью. Выглядели они неутешительно. Оставалось чуть более десяти часов полета. В фоновом режиме на изучение потребовалось бы очень больше время. В гипнорежиме требовалось более 12 часов. Оставался только сон, но хоть у меня и не было проблем со сном, но в силу обстоятельств я совершенно не хотел спать. Можно конечно принять снотворное, но есть риск не успеть проснуться. В режиме же медикаментозной комы сознание бодрствовало, хоть и в другом состоянии.

В ответ на мой вопрос что же делать, Зай лишь молча кивнул на бутылку коньяка, стоявшую на маленьком столике рядом с ним.

— Понял, не дурак, — ответил я. Тем более, что и повод был. Надо было проводить в последний путь Марка. Тело его мы, как и принято во флоте, похоронили в космосе. Сами же разместились в трюме корабля, который вмещал весь наш экипаж, и начали поминать Марка коньяком, который в большом количестве нашли в кают-кампании.

После положенных слов и тостов, во время которых девчонки даже всплакнули, мы уже планировали свои дела на Селесте. Жизнь всё-таки берет свое, тем более у таких молодых ребят, что были со мной. И ещё через пол часа, здорово поднабравшись и ощутив приятную тяжесть век, я отрубился.

Проснулся я от сообщения: "Базы изучены". С трудом разлепив веки, сквозь головную боль, которая пронзала каждое слово даже в мыслях, спросил у Зайца, который час.

Заяц уже приоделся в траурный костюм и сказал:

— До момента, как мы начнем гореть в атмосфере, осталось 6 минут. Я уж и не думал, что ты проснешься.

Я подорвался с койки, правда, чуть не упав от того, что меня "повело" и ринулся в кабину пилотов. Теперь я знал, что и как делать, хоть практики понятное дело и не имел, как и опыта работы на симуляторах. Первым делом поискал космопорт с автопилотом, но с той орбиты, где мы были, доступных не было. А за бортом уже постепенно начиналось свечение и болтанка. У этого звездолёта, в отличие от военных, были иллюминаторы, и если бы я не валялся в отключке почти весь полет, то мог бы наслаждаться видами.

Но сейчас это меня мало беспокоило. Сбросить скорость, включить тормозные двигатели, лечь на курс. Запросил посадку в космопорту города Дея, одного из крупных мегаполисов. Включил транспондер. Идентифицировал себя. Так, идём нормально, постепенно освоился и сверялся с курсом, который проложил корабельный эскин. Моя нейросеть помогала подруливать, помечая отклонения и выдавая параметры скорости. Наконец, уже снизившись до высоты 10 километров, я смог включить автопилот, и мы достаточно плавно сели.