– Мы умерли?

Удивление на лице Саенго трансформируется в растерянность.

– Не думаю так. Только твои глаза…

Я бросаюсь ей на шею, крепко обнимая, ее плечи оказываются куда меньше в моих объятиях, чем со стороны. Ее дыхание на моей шее уверенное, твердое и сдавленное от моей хватки. Одно лишь воспоминание о том, как кинжал торчал из ее груди, заставляет все внутри меня с ужасом содрогнуться.

– Что произошло, Саенго?

Она отстраняется от меня, прижимая свои руки к коленям.

– Я не знала, что делать, когда пришла в себя. Ты лежала там и… И Джонья, и тот шаман. – Ее всю трясет от этих слов. – Я запаниковала. Поэтому подхватила тебя и побежала прочь.

Весь вчерашний вечер, пошедший совсем не так, как планировалось, точно волна, резко захлестывает меня, вызывая тошноту. Сестры, спасите нас. Мы оставили Джонью умирать. Я убила шамана. А Саенго…

С большим усилием я поднимаюсь на ноги и делаю несколько неуверенных шагов, чтобы добраться до усыпанного песком берега бухточки. И опять падаю на колени. Камни врезаются мне в кожу, но я едва их чувствую, когда погружаю руки в ледяную воду ручья. Обжигающий холод заставляет меня затаить дыхание, но зато жалящий лед быстро и уверенно успокаивает.

Мое размытое отражение на поверхности воды смотрит на меня в ответ. Все мое лицо перепачкано сажей и пылью. Однако вовсе не это привлекает мое внимание. Сначала я даже не совсем понимаю, что вижу перед собой. Мои глаза, которые раньше всегда были серыми, теперь как кристально чистый янтарь.

Я невольно делаю короткий, рваный вдох, когда мои руки погружаются глубже в ледяную воду, а рукава моей униформы промокают насквозь. Но эти незнакомые глаза также продолжают смотреть на меня в ответ, яркие радужки глаз, как у шаманов, продолжают таращиться на меня. Это ведь не я. Это не могу быть я. Звуки бегущей воды становятся тише. Мир кружится вокруг.

Саенго хватает меня за плечо и выдергивает из забвения на берегу бухты.

– Сирша…

– Я в порядке, – выдыхаю я, перекатываясь на спину. Морозные капли воды сбрызгивают мне лицо, когда я закидываю руки за голову. Ощущения возвращаются к моим пальцам с почти болезненным покалыванием.

– Ага, – шепчет Саенго рядом. – Я тоже в порядке.

Мы остаемся так на одном месте какое-то время, я лежу на спине, прижимаясь к каменистому побережью, а Саенго сидит рядом со мной, воткнув носки своих ботинок в песок. Мы ничего не говорим друг другу. Мои мысли до сих пор пусты, мозг отказывается давать объяснение тому, что произошло. Я слушаю, как журчит и проносится мимо нас вода. Как над головой шуршат листья, зеленые, как шелк, с серебрящимися на солнце прожилками.

В конце концов, когда я понимаю, что не могу больше выносить эту гнетущую тишину, я протягиваю руку и касаюсь запястья Саенго. Она берет меня за руку в ответ, и наши пальцы переплетаются.

Отчаяние забирается мне в душу, пробудившееся этим ощущением от наших соприкоснувшихся рук. Я отдергиваю руку и таращусь на свою ладонь, сама не понимая, что там пытаюсь найти.

– Сирша? – зовет меня Саенго, сначала смотрит на свои пальцы, а затем опять на меня. Неужели она этого не почувствовала?

Тряся головой, я лишь повторяю:

– Я… я в порядке.

Но на самом деле я совсем не в порядке, только вот не понимаю, как все исправить.

– Ты защищалась, – говорит она.

Удивительно, как после того, что случилось с ней, она по-прежнему думает только о том, чтобы успокоить меня. Я обучалась под покровительством Кендары четыре года. Тень является шпионом и наемным убийцей. В конечном итоге мне бы все равно пришлось отнять чью-то жизнь. Я понимаю, что мне следует больше волноваться о том, с какой легкостью мне удалось убить того шамана, но как я могу о нем вообще думать, когда Саенго погибла на моих глазах? Она была мертва, а теперь снова жива, и я понятия не имею, как свыкнуться с этой мыслью. Или вообще хоть с одной из мыслей о том, что недавно произошло.

– Прости, – мое горло все еще болит из-за едкого дыма в чайном домике. – Я должна была лучше тебя защищать.

Саенго двигается, сменяя позу и оказываясь на коленях, лицом к лицу со мной, ее глаза наполнены уверенным блеском. Это уже куда лучше, чем тот потерянный и испуганный взгляд, с которым она таращилась на меня, когда я только пришла в себя.

– Ты отреагировала на угрозу, которую представляли шаманы, именно таким образом, каким и должна была. Так, как я от тебя и ожидала, – говорит она. Я хмурюсь, но она все равно продолжает говорить то, что намеревалась сказать: – Когда ты сражаешься, ты… ты не сомневаешься, Сирша. Ты реагируешь. Опасность – она делает тебя смертельным оружием. Когда я увидела, как ты сражаешься с теми шаманами и с Джоньей…

Ее упоминание про Джонью меня слегка удивляет. Должно быть, она наблюдала сквозь языки пламени, как тот напал на меня.

– Я тогда вдруг поняла, Сирша, что же такого особенного увидела в тебе Кендара четыре года назад, когда выбрала тебя в качестве одного из своих учеников.

«Мою предрасположенность к жестокости и насилию?» – хочется спросить мне.

– Я не… – ее брови сдвигаются. – Я не такая. После всех наших тренировок в Гильдии, когда эти шаманы появились, чтобы убить нас, я просто застыла. Мне следовало помогать, а не наоборот.