— Пока он на эту ступень не поднимется, нужно что-то придумать, чтобы окружающие не узнали или хотя бы не поняли, насколько он силён.

— А как же награждение Дмитриевским крестом за убийство чёртовой дюжины японских мастеров? Это до сих пор горячо обсуждаемая тема.

— Поэтому и прошу подумать над тем, что можно сделать. Проблема ведь не в том, что его будут бояться наши враги, а в том, что об этом подумают друзья. Князь Воронцов до сих пор не может забыть, что Кузьма, вместо того чтобы поучаствовать в войне, улетел в Америку. Боюсь представить, что будет, когда князь поймёт, что Кузьма один может заменить целую армию.

— Преувеличиваете, — Тася покачала головой.

— Ещё неделю назад, согласился бы. А может он уже…

— Нет, до великого мастера ему ещё далеко, уж Вы должны это понимать.

— Ему же двадцать два исполнилось? Да уж…

— Пойдёмте обедать, — сказала Таисия, видя уставший взгляд главы рода. — Может Анна Юрьевна сможет что-то посоветовать. Обычно мастера тратят время и деньги, чтобы казаться сильнее, чем есть на самом деле. Не слышала, чтобы кто-то пытался внушить окружающим обратное. И не переживайте, Кузьма обязательно что-нибудь придумает.

Вторая встреча с послами, на приёме в честь дня рождения наследника Николая, проходила в Зимнем дворце под усиленной охраной. В дополнительном усилении особо смысла не было, так как на мероприятии присутствовали два великих мастера и любого сумасшедшего анархиста, рискнувшего появиться без приглашения, ждала незавидная участь. Старицкого я вспомнил не случайно, так как начальник охраны сообщил, что в последнее время их деятельность активизировались не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве. А так как главной для себя целью они ставили устранение императорской власти, то от них можно было ожидать что угодно. Больше всего настораживало то, что сторонников у них становилось всё больше. Недавно их группа выпустила манифест где-то на просторах интернета, и он довольно широко разошёлся по сети, несмотря на все попытки его блокировать.

Почти два часа я тенью ходил за Николаем, слушал поздравления и заверения в дружбе со стороны послов. При этом часто ловил на себе взгляды иностранных гостей. В состав делегации Испании, к слову, входил знакомый герцог Луис де Борха-и-Энрикес. В отличие от словоохотливого посла, он сказал всего пару фраз. Но итальянцы поразили меня больше, так как вместе с послом приехал маркиз Сальви, младший брат Маурицио, у которого до сих пор гостила сестра. В одном из последних писем она туманно намекала, что не хочет возвращаться в Россию и если так получится, то родит в Италии. Понравилась ей в гостях, жить в роскошном доме, ходить на прогулки в сад и к небольшому озеру.

После двух часов приёма наступил перерыв, когда большая часть послов покидала дворец, а наследник в компании Великих князей принимал несколько европейских делегаций, представленных высокими гостями. Что они обсуждали, я не узнал, так как меня не позвали. Зато появилась возможность немного отдохнуть и выпить кофе.

— Матчин? — в комнату для охраны заглянул Уткин, невысокий усатый мужчина. Начальник смены и заместитель Алексея Павловича. — Ты на каком канале?

— На пятом, — я посмотрел на рацию.

— Да, точно, — он поморщился, словно что-то вспомнил. — Там с тобой гости поговорить хотят. Это не положено, но Алексей Павлович разрешил. Махнул рукой, сказал: «Пусть».

— А кто хочет? — не понял я.

— Да почти все. На первом этаже, за парадной лестницей кабинет охраны знаешь? Можешь там поговорить, час у тебя есть.

Встречаться с высокими гостями желания особого не было, но любопытство победило. Интересно, кому и зачем я понадобился, что они аж терпение потеряли. С кружкой кофе в руках я прошёл по первому этажу до парадной лестницы, заглянул в небольшую служебную комнату. Для беседы она не очень походила, так как из мебели здесь были только стол и два стула. А ещё портрет на стене, изображавшая видного деятеля царской охраны, наверняка прославившегося на поприще допросов с пристрастиями. Лицо у него было какое-то недоброе и взгляд пугающий. Если мне даже к портрету спиной поворачиваться не хотелось, представляю, что чувствовали те, с кем этот мужчина работал.

Первым в комнату заглянул маркиз Сильви, увидел меня и обрадовался. Красивый, высокий и стройный мужчина, темноволосый и кареглазый. Выглядел он лет на тридцать пять. При знакомстве в нём сразу угадывается итальянец, как внешними данными, так и темпераментом.

— Добрый день, Кузьма, — на очень хорошем английском языке поздоровался он.

— Здравствуйте, Луиджи, — кивнул я. — Рад Вас видеть.

— Взаимно. Я вижу, что ты сейчас очень занят во дворце, но хотел увидеть и поговорить.

— Так получилось, что телохранитель Императорской семьи в отъезде, а я единственный, кто может его заменить. Ещё пару дней, мы вернёмся в Москву, и я снова вернусь к тренировкам. А Вы давно приехали? По делам?

— Бизнес, — кивнул он. — За три года, что меня здесь небыло, Санкт-Петербург ничуть не изменился.

— Да, я только пару дней назад узнал, что Сильви в родственных связях с супругой Императора. Вот это была неожиданная новость.

— По нашей главной семейной линии, — он кивнул. — Если пройти по генеалогическому древу, то почти все монархи Европы связаны родственными узами.