– Делайте, что нужно, - глухо говорю я и, освободившись от «высокого», прохожу на кухню.

Никитенко, так, кажется, представился «высокий», не отстаёт за мной ни на шаг. Нахожу в себе силы налить воду в чайник. На кухню заходит Клим.

Никитенко забирает из моих рук чайник и ставит его на подставку, чтобы закипятить воду. И предлагает мне присесть за стол. Спорить мне не хочется, поэтому я отодвигаю стул и сажусь в самый дальний угол. Создаётся впечатление, что «звери» меня загнали в какую-то ловушку.

Клим садится напротив меня. Эти двое заняли почти всё кухонное пространство. Меня трясёт как при лихорадке.

Никитенко пытается разрядить обстановку. Заглядывает за занавеску на окне, бормочет что-то про погоду себе под нос, интересуется, где лежит сахар и заварка – всё это я наблюдаю краем глаза, потому что смотрю на деревья за окном, на жёлтые листья, которые готовы вот уже окончательно сорваться и сгнить под деревьями, понимая, что лето уже не вернётся. Тьфу, о чём я только думаю.

Отвечаю «высокому» невпопад, потому что и внутри мои органы устроили резонансную дрожь. Это потому, что я чувствую, как ОН смотрит на меня, не отводя ни на секунду глаз.

– Так, мои дорогие, - говорит Никитенко, ставя на стол чашки с заваренным чаем. – У вас ещё будет время объясниться друг с другом. И всё для себя выяснить. Чтобы не случилось и не произошло…

Чтобы не случилось… Конечно, Никитенко тоже не сомневается, что я виновата. Я отвожу взгляд от окна и смотрю в небесные глаза «высокого».

– Задавайте вопросы, - отвечаю я и нервно подскакиваю, потому что слышу звук разбитого стекла.

– Спокойно, - поднимает ладонь Никитенко. – Клим, сходи, посмотри, как там дела.

Я понимаю, он не даёт и маленького шанса нам остаться наедине. Моя интуиция подсказывает, что «высокий» в курсе всех наших отношений с Климом. Вот же угораздило случиться такому совпадению, где начальник моего бывшего приезжает на мою работу расследовать ЧП, в котором есть все основания меня подозревать. Интересно, он ему всё выболтал на мужских посиделках за бокалом пива?

– Анжелика Сергеевна, я всё понимаю. Для Вас это ситуация очень неприятна, - Никитенко сел за стол и стал с большим интересом внимательно разглядывать меня. – Но, чем мы быстрее начнём, тем скорее доберёмся до истины.

– Поэтому вы и шага мне не даёте ступить, - я заговорила слишком резко.

– Спокойней. Не надо эмоций. Они нам сейчас не помощники. Уверен, что мы во всём разберёмся.

– А в том, что я ни в чём не виновата, Вы не уверены?

– Если не виноваты, то никто на Вас ничего не повесит. Не беспокойтесь, уж этого я не допущу, - он наклонил голову и снова с интересом заглянул в мои глаза.

– Думаете, за что он мог влюбиться в меня?

– Любят ни за что. Или Вы не знали этого. Любят, потому что любят. Это ещё Гоша из фильма уточнил. Ну, а, вообще, тут есть, за что полюбить.

Я не вынесла его настойчивого и усмехающегося взгляда и снова повернулась к окну.

– Вы красиво смущаетесь. И покраснели. Разве Вам мало говорят комплиментов?

– Я не намерена с Вами обсуждать мою личную жизнь.

Мы оба перевели взгляд на Клима, который вошёл на кухню вместе с моей собакой, которая мирно сидела у него на руках.

– Всё в порядке? – спросил Никитенко.

– Да, собака была закрыта в спальне и, видно, почувствовала, что хозяйка не одна дома. И разбила напольную вазу, - Клим потрепал моего Юпитера за ухом.

– Дай мне его сюда, - я протянула руки над столом.

Клим тут же мне её передал, соприкоснувшись своими пальцами с моими. Может, я плохо разбираюсь в мужчинах, но, мне показалось, что он это сделал намеренно.

– Мы всё убрали. Деньги перечислим, куда скажешь. За ущерб, - пояснил Клим.

Я нервно хмыкнула и уткнулась носом в моего пса.

– Что это за порода? – поинтересовался «высокий».

– Понятия не имею. Дворняга, скорее всего. Подобрала его на улице, когда его кто-то избил и выкинул.

– А зовут как?

– Юпитер.

Никитенко мягко улыбнулся, а Клим растерянно смотрел мне в глаза.

Да, я нашла этого пса, когда вышла понаблюдать за Юпитером. Сама недавно вернулась из Франции. После нашего с Климом расставания прошло не более двух месяцев. Он сидел такой же, рыже-серый комочек, как и я в этом новом городе, одинокий и с незаживающими ранами. Ухо одно было сильно порвано. Теперь оно всегда висит. Зато второе, как антенна.