Аля…

Блин, ты правда настолько глупенькая?…

Я смотрю на парня на стоп-кадре. В желтой одежде курьера, кепке и маске на лице. Потом он снимает головной убор и на лицо падают светлые, кудрявые волосы. Когда он опускает маску, я понимаю, что он явно моложе Смоленского. Выглядит лет на двадцать.

«… — Ну и видок у тебя!

— А как иначе? — он смеется, — если бы я просто прошел перед твоей охраной — твоему мужу уже бы сообщили. Где Темыч? Позови его, пусть переоденется в эти шмотки и выйдет, как курьер.

— А ты-то как потом выйдешь отсюда?!

— Натяну на лицо шарф и пройду. Прикинусь, что пьян. Стася меня дотащит до машины. Уж второй раз-то охрана не станет в лица всматриваться.

Аля встает на цыпочки и обвивает руками шею парня.

— И почему ты так боишься спалить свое лицо перед Кириллом? — мурлычет она.

— Не задавай вопросы, на которые не захочешь получать ответы, — усмехается парень, — я просто очень симпатичный. Любой заревнует, увидев меня в доме своей жены.

— Ха-ха! Смешно. Поцелуешь?

— Ты выпила уже, что ли?

— Немного. Стася принесла мое любимое вино. Сказала, что от тебя…. когда ты уходишь, мне становится ужасно плохо, знаешь? По-настоящему, я не шучу. Такое чувство, будто бы мое тело не хочет без тебя жить. Пожалуйста, поцелуй меня. Я очень скучала.

— Поцелуй надо заслужить. У нас мало времени. Курьер слишком задержался в твоем доме, надо скорее скинуть вещи Темычу, или охрана насторожится. Иди, зови его.

— Ты меня убиваешь, Стас.

— Я знаю. Иди…»

— Идиотка, что ли?! — я с силой хлопаю планшет на столик, не выдержав.

Я не могу дальше смотреть! Уронив в ладони лицо, я зажмуриваюсь, пытаясь унять колотящееся сердце. Подсматривать за своей сестрой, пусть и через видео трехлетней… а то и большей давности — так мерзко. Особенно, когда само его содержание предельно мерзкое.

Больше всего я ненавидела обман в супружеской жизни. На протяжении нескольких лет я постоянно была рядом с людьми, которые изменяли своим женам. Это была одна из главных причин, по которой я ходила к психологу — просто чтобы она убедила меня относиться к этому проще и не думать, что все мужчины такие. А теперь я своими глазами смотрю, как изменяла моя сестра.

Дура.

Как до такого дошло?

Жаль, что у меня нет других видео.

Я отнимаю руки от лица и тру ладони, возвращая им чувствительность. Наверное, я увидела достаточно, чтобы больше не подозревать Смоленского в плохом отношении к жене и убийстве Али. Пары дней их жизни мне хватило. Я не знаю подробностей их отношений, после того, как правда об измене Али вскрылась, но до этого неадекватной выглядела моя сестра, а не он. Вряд ли он сделал ей что-то плохое. Похоже, что он.. любил ее. Реально.

В принципе, как и я, и мама. Мы ведь тоже любили ее, но когда перед носом Али замаячило лучшее будущее, она без сомнений вычеркнула нас из жизни, как и собралась вычеркнуть в дальнейшем Кирилла.

Я поднимаюсь с дивана и открываю мини-бар в поисках воды. Этикетки на бутылках сообщают мне, что тут, похоже, один алкоголь. Придется спуститься вниз за водой…

Мне придется пройти мимо двери в комнату Смоленского. Чем ближе я подхожу, тем больше меня терзает желание извиниться перед ним. Хотя, нужны ли ему эти извинения? Моя босая нога внезапно наступает на что-то мокрое возле его двери, и я замираю, опустив взгляд вниз.

Лужа?

Что…

Я в шоке округляю глаза. Он что, опять, как в тот день…? Тогда он сорвался из-за происшествия с его отчимом, а сегодня его планы рухнули и случилась неприятная встреча с его настоящим отцом. Это здорово его подкосило, судя по его виду, который я наблюдала, пока мы возвращались домой.

Прошло уже много времени с тех пор, как мы вернулись — я слишком долго смотрела видео, а, значит, вполне возможно, что за это время вода из ванной затопила всю его комнату и он мог умереть…

— Смоленский!!! — кричу я в панике, дергая дверь за ручку. Она запрета! Я начинаю молотить по дереву кулаками, — открывай сейчас же! Я ломаю дверь, если ты не ответишь через секунду! Идиот! Чертов самоубийца!

Я пинаю ногой дверь в район замка. Она жалобно хрустит в ответ, но почти не поддается. Я исступленно верчу ручку, надеясь, что быстро ее выломаю, но в этот момент внезапно щелкает замок и дверь передо мной распахивается.

— Я… — я вскидываю взгляд вверх и тут же зажимаю рот рукой, чтобы не издать какой-нибудь дурацкий звук. Смоленский стоит на пороге в одном полотенце, наспех обмотанном вокруг бедер. Его волосы мокрые. Черные ресницы тоже слиплись от воды, словно Смоленский только-только вынырнул. Тоненькие струйки бегут по рельефным мышцам его тела.