– Адлан, – прошептала, сжимая горло. Он нашел меня. Нашел! Его отвлек Халиф. Я не знала, что делать. Хотелось бежать к нему, кинуться в объятья. Но кругом вооруженные люди. Не будет ли это опасно для его жизни, если Адлан заберёт меня на глазах этих бандитов? Они ведь считают меня женой Султана, их главаря. И они наверняка догадались, что это его брат.

К черту предосторожность! Скорее кинуться к нему в объятья, почувствовать себя под защитой. Скорее из этого ада. Пристанище Содома.

Я делаю шаг, но меня хватают за талию и зажимают рот. Султан прижимает меня к колонне.

– Куда собралась? По брату соскучилась? – это был шанс. Адлан так близко, мне нужно любой ценой сбежать от Султана. – Прицеливаюсь и, как мне кажется, неожиданно сгибаю коленку. Но у Султана хорошая реакция. Он уворачивается и прижимает меня своим телом. – Хитрая, – как он вообще здесь оказался? Он же ушел с танцовщицами. Доложили приспешники? – Хочешь его увидеть? В последний раз? – глаза наполняются слезами. Часто моргаю. Не доставлю ему такое удовольствие.

– Смотри, – он разворачивает меня. Я стою на втором этаже, смотрю на Адлана. Как он с кем-то разговаривает. И в груди щемит от тоски. – Посмотрела? Хватит. Нам пора, – он тащит меня за руку. Я упираюсь, зову Адлана, не надеюсь, что он услышит. Слишком громко играет музыка. Султан устает от моего надрывного крика и останавливается. Его глаза злобно сверкают.

– Ты или заткнешься и ведёшь себя хорошо. Летишь вместе со мной. Или...

– Что?

– Думай, ты и сама знаешь ответ. Брат в моем доме, где полно моих до зубов вооруженных людей. Стоит мне только приказать и его не будет. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя мой брат умер, а нашего ребенка растила моя мама?

– Ты не посмеешь. Он же твой брат! Он любит тебя. Знал бы ты, как он тяжело переживал твою смерть.

– Так переживал, что не побрезговал воспользоваться моментом и жениться на тебе. Моей девушке!

– А что лучше? Чтобы я пропала с голоду? Где-то под забором? Он позаботился обо мне и о Руслане.

– А я не позаботился значит? Я перевел на твой счет огромную сумму. Точнее попросил Халифа перевести. Но деньги были мои.

Так что? За тобой выбор. Как мне поступить? Позволить ему жить, или нет? – я сглатываю, понимаю, что выбора нет.

– Я поеду, – смотрю ему за спину, не могу видеть его взгляд. Чем больше я узнаю настоящего Султана, тем сильнее его ненавижу.

Мы спускаемся через черный вход для прислуги.

– Ты обещал его не трогать.

– Я и не трогаю. Но решил проявить гостеприимство. Пусть мой брат поживет в моем доме. Не переживай. Его будут принимать, как почетного гостя. Я даже разрешу танцовщицам, с которыми я ничего не успел сделать, утешить вдовца Адлана.

– Не старайся. Он не ты! Он не предаст меня ради каких то прошмандовок!

– Фу, Юля! Как не хорошо так об девушках! – улыбнулся Султан, толкнул меня в спину. – Ты очень грубая. Ревнивица. Они могут быть очень соблазнительными. Ты же видела.

– Он не изменит, – слёзы рекой текут по щекам.

– Кому изменять? Его Юли больше нет. Есть лишь моя Хайя, – он шлепает меня по попе и заталкивает в припаркованный автомобиль.

– Я не твоя вещь! – шиплю, четвертую его взглядом.

– Ты обещала быть послушной, – хватает меня за скулы, заставляет смотреть в окно. – Смотри. Весь дом окружен. Здесь столько оружия, что легиону солдат хватит. Думаешь он справится с ними? – я притихла. – Вот молодец. Хорошая, Хайя, – Султан сжимает коленку. – Покорность тебе к лицу.

Отворачиваюсь к окну. Султан оставляет меня в покое, раздает указания по телефону на неизвестном мне языке.

Смотрю в окно. Я впервые в этом городе. Он заново строится. Где-то здания разрушены до основания, где-то уцелели, но видны дырки от автоматной очереди. Некоторые здания восстановлены. Созерцания панорамы за окном помогает ненадолго отвлечься. Но все равно, в голове крутиться тысяча вопросов.

Как мой муж меня нашел? Как наши дети? О том, что Султан может не содержать слово и убить брата совсем не хочется думать.

– Господин аль-Ханди, могу предложить вам и вашей супруге напитки? – стюардесса скосила глаза на дорогие золотые часы на руке Султана и ее, и без того широкая улыбка, стала ещё шире и плотояднее, а взгляд Султана задержался в вырезе её блузки.

Я отвернулась к иллюминатору, не желая на это смотреть. Он же неправильно понял мое поведение.

– Ревнуешь? Одно лишь слово и мы пройдем в отдельную комнату, – его дыхание возле моего уха, вызывало лишь изжогу. Он всегда был таким бабником. А я его так любила, не хотела ничего замечать.