– Его дочка учится сейчас в младшей школе – говорят, она просто прелесть. А ты посмотри на его наследничка – пустышка, безмозглый, бессердечный, испорченный мальчишка… Нетрудно догадаться, кого из своих детей он любит больше. – Не похоже, чтобы Мандарин шутил.

– Ну что же, теперь он безмозглый испорченный мальчишка, который вдобавок ко всему еще и мертв. Но, может быть, Минэгиси согласится с тобой и махнет на этот факт рукой?

– Ну уж нет. Представь себе, что у тебя есть машина, которая тебе самому, может, и не очень нравится, но вдруг кто-то разбивает ее. Ты все равно разозлишься. И потом, это вопрос его репутации.

– А-а-а, да что ж такое-то! – в отчаянии восклицает Лимон.

Мандарин прижимает палец к губам и шепотом просит его вести себя потише.

– Надо подумать.

– Думать – это по твоей части.

– Ну ты и дуралей…

Лимон начинает лихорадочно обыскивать все вокруг, начиная с тела и пространства возле окна, открывает раскладные столики на спинках передних сидений, пролистывает рекламные журналы, выдергивая их из карманов кресел.

– Чем ты занимаешься? – спрашивает Мандарин.

– Подумал, вдруг где-то осталась какая-нибудь зацепка… Но тут вообще ничего. Глупый богатенький мальчишка!

– Зацепка?

– Ну, например, написанное кровью имя убийцы или что-нибудь в этом роде… Могло бы быть, верно?

– Разве что в детективном романе. Но не в реальной же жизни.

– Да, наверное. – Лимон отрешенно засовывает рекламный журнал обратно в карман кресла, но продолжает осматривать сиденье и стену вокруг тела мелкого Минэгиси.

– Сомневаюсь, что у него было время оставить нам какую-нибудь зацепку, прежде чем он умер. Тут даже крови нет, как бы он смог написать послание кровью?

Лимона немного раздражает непоколебимая логика Мандарина.

– Вот так взял и умер, даже никакой зацепки не оставил, чтобы помочь нам раскрыть это дело… На будущее, Мандарин: если ты узнаешь, что кто-то хочет убить тебя, удостоверься, пожалуйста, в том, что ты оставил для меня несколько зацепок, прежде чем умереть.

– Какие именно зацепки я должен буду для тебя оставить?

– Ну, скажем, напиши мне имя убийцы или истинную причину твоей смерти… По крайней мере, дай понять, было ли это убийством, самоубийством или несчастным случаем. Иначе мне придется трудно.

– Если я умру, то это точно не будет самоубийством, – уверенно отвечает Мандарин. – Я люблю творчество Вирджинии Вулф и Юкио Мисимы [20] , но самоубийство не входит в мои планы.

– Вирджинии… кого? Это еще кто такая?

– В этих твоих поездах, которые у тебя с языка не сходят, разобраться намного сложнее, чем в книгах. Почему бы тебе не попробовать прочесть одну из тех книг, что я тебе советовал?

– Да мне с самого детства не было никакого дела до книг. Ты же знаешь, как много времени мне нужно, чтобы закончить одну-единственную книгу… Ты вот тоже, когда я рассказываю тебе про Томаса и его друзей, вообще меня не слушаешь. Сколько ни твержу тебе их имена – никак не можешь их запомнить… Даже не знаешь, которого из них зовут Перси.

– Которого из них зовут Перси? Расскажи мне еще раз.

Лимон со значением прокашливается.

– Парсеваль – это маленький паровоз зеленого цвета. Он довольно хулиганистый и любит всякие проказы, но очень серьезно относится к работе. Он нередко подшучивает над своими друзьями, но сам довольно доверчив.

– Всегда удивлялся тому, как ты это все запоминаешь.

– Это написано на обменной карточке, которая прилагалась к моей игрушечной модели поезда. Как тебе это, а? Круто ведь, правда? Это простое объяснение, но в нем тоже есть глубина. Перси прикалывается над своими друзьями, но сам он всегда им верит, понимаешь? Это же ужас как трогательно. Я, когда до этого додумался, сам чуть не расплакался. В твоих книгах небось тоже есть такая глубина.

– Просто попытайся что-нибудь прочесть, и сам увидишь. Начни, например, с романа Вирджинии Вулф «На маяк».

– И что я из него пойму?

– Поймешь, сколь ничтожно существование каждого отдельного человека, что каждый из нас – это всего лишь крошечная жизнь среди бесчисленного множества других жизней. Осознаешь, что ты всего лишь легкая щепка, затерянная в бесконечно огромном океане времени, и тебя поглощают его волны. Это сильная книга, она тронет тебя до глубины души. Каждый маяк человеческой жизни угасает в одиночестве.

– И что вся эта хрень означает?

– Это слова одного из главных персонажей романа. Это значит, что каждый умирает. И что смерть одинока.

– Я не собираюсь умирать, – Лимон ухмыляется.

– Ты умрешь, и умрешь в одиночестве.

– Даже если умру, я все равно вернусь.

– С твоей упертостью может и так произойти… Но я когда-нибудь умру. В одиночестве.

– Вот, я тебе о том и говорю: как соберешься умирать, оставь мне какую-нибудь зацепку.

– Хорошо-хорошо. Если мне представится возможность понять, что меня вот-вот убьют, я сделаю все, что в моих силах, чтобы оставить тебе послание.