Шрифт:
Андрей подметил, что сестра совсем округлилась за те два дня, что они не виделись.
— Привет, сестренка, — махнул ей рукой он.
— Привет, Андрюша! — В глазах сестры пылало негодование. — Мама! Скажи мне, что за балаган творится в твоей спальне?!
— А что там? — притворно-удивленно приподняла тщательно прокрашенную бровь Лидия Васильевна.
— Шкаф битком набит детскими вещами для новорожденных! В углу даже стоит несобранная кроватка! Как ты могла, мама?! Я же просила! Просила ничего не покупать до самых родов!
— Ната, милая, но ведь я не показывала тебе эти вещички… Я храню их у себя, ровно до того момента, как ты произведешь на свет малыша! Наш маленький Адольфик будет чудесным!
— Нельзя! Нельзя ничего покупать! Я против! Почему ты меня не послушалась?!
Ната всхлипнула, и по ее щекам покатились крупные слезы.
«Черт, началось…» — выругался про себя Харитонов.
Глава 40. Харитонов
Ната всхлипнула, и по ее щекам покатились крупные слезы.
«Черт, началось…» — выругался про себя Харитонов.
— Только не плачь! — бросилась к ней мать. — Тебе нельзя расстраиваться! Пойдем, я покормлю тебя уточкой в яблоках. Малышу Адольфику понравится уточка, я уверена…
Она примирительно улыбнулась и обняла Нату за плечи.
— Ну, же, пойдем на кухню, милая!
— Нет! — сбросила ее руки со своих плеч Ната. — Я никуда не пойду! И с этой минуты я объявляю голодовку! Я не буду есть до тех пор, пока ты не вернешь все вещи в магазин!
– Что ты, что ты! — замахала руками Лидия Васильевна. — Тебе нельзя голодать! До рождения малыша осталось всего ничего. Ему надо кушать!
— Мы с малышом не станем ничего есть! До тех пор, пока ты не отвезешь вещи в магазин, у меня во рту не будет ни крошки!
— Но милая… куда же я их повезу на ночь глядя? — растерялась мать.
— Туда, где ты их купила!
— Мам… — поднялся с дивана Андрей. — Мне надо ехать. Мы с Евой пока поселились у деда на первом уровне. Как только найдем себе дом, переедем.
— С Евой?.. — Заплаканное лицо Наты вытянулось в удивлении. — Так, что я пропустила?
— Я женюсь, — подмигнул сестре Андрей.
— На девушке из прошлого?!
- На Еве, да.
– Зачем снова наступать на те же грабли?! Чтобы снова получить по лбу?! Или потому, что ей некуда пристроить нагулянного ребенка, а ты у нас рубаха-парень?!
— Ребенок мой, Ната! — зло перебил сестру Андрей. — Я его отец. И не смейте больше ничего говорить в адрес Евы! Иначе мы не будем общаться.
— Ты… ты нас бросаешь?! — захлопала заплаканными глазами Ната.
— Я переезжаю. Это не значит, что я вас бросаю, или не люблю. Люблю также сильно, как и раньше, но… меня ждет сын. Ему я намного нужнее, чем вам. И, да, теперь в моей жизни снова есть Ева. Смиритесь с этим.
— Ты, что же, даже не останешься на ужин? — растерянно произнесла мать.
— Почему же, на ужин могу остаться. А пока вы ждете Адольфа, я соберу вещи.
Он вышел из гостиной, оставив родственниц в полном недоумении.
На сбор вещей ушло сорок минут. Отнеся два чемодана в машину, Андрей вернулся в дом.
Прибыл Громов. Как ни в чем не бывало, пожал Андрею руку и сладко улыбнулся.
— Андрей! Как прошли выходные в доме у озера?
— Прекрасно прошли, — поежился от неприятного рукопожатия Харитонов. Почему-то ему сразу захотелось вымыть руки. — А как они прошли у тебя? Ты спонсируешь балет?
— Да! Для слуха и зрения нет услады прекраснее, чем любоваться балетной оперой в исполнении настоящих мужчин!
— Адольф! — появилась в дверях столовой Ната. — Ты где был?!
— На балете, милая, — поблескивая глазками, поднес ее пухлую руку к губам Громов, и его усики смешно шевельнулись. — Разве я не говорил тебе, что являюсь спонсором балетной труппы нашего города?
— Может, и говорил. Я иногда плохо слушаю твою болтовню, — недовольно скривилась Ната. — И что ты нашел в этом балете?!
— О-о-о, ты не видела, как танцуют наши парни! — приложив руку к груди, с придыханием ответил Адольфик.