Шрифт:
Моя Аля, без майки, в одном лифчике и тонких шортиках, что еле скрывают попу, лежит под ним...
Я умышленно причинял ей боль. Я грубо целовал её губы, желая запомнить навсегда вкус губ предательницы, пока она стонала от реальной боли. Больше никогда я не услышу её стонов. Больше никогда не коснусь этих губ, что казались мне тогда горькими… Больше никогда. Даже имени её больше не произнесу.
Яркая вспышка в мозгу. Бешеная ярость разрывала меня. Я не отдавал отчёта в своих действиях. Мне хотелось убивать.
Вскочил на ноги и принялся колошматить всё, что видел – стены, какие-то вазы – что они вообще делают в моём доме? – стулья, столы, телевизоры....
Очнулся посреди зала на полу среди осколков. Господи, где я?! В комнате будто война была и перестрелка. Это я натворил?! Вот чёрт!
Встал, огляделся. Не, не чёрт, а пиздец! Ладно, пойду в душ, а потом в спальню – дотуда не добрались мои кулаки, сбитые в кровь и изрезанные осколками. Надо позвонить на работу и попросить снять с меня операции... Вызвать службу клининга тоже не помешает... Это не квартира теперь, а деревня после набега печенегов.
Мне показалось, я успокоился. Взял в руки телефон, валявшийся в коридоре, и включил его. После логотипа компании-производителя включилась заставка...
– Сука, сука, сука!!! – заорал я как раненый медведь, швыряя телефон о стену.
Опять меня накрыло... Ведь на заставке у меня стояла ОНА.
Опять безумие...
***
Снова сидел и тяжело дышал на полу. Осколков и ран на руках стало больше... Да и насрать.
Пошёл искать старую «Нокию» на случай, если сломается мой смартфон. В том, что он тихо скончался, я не сомневался. Потом куплю другой, сейчас надо дозвониться на работу. Выудив из месива, оставшегося от смартфона, свою сим-карту, вставил её в тапик.
– Ева, меня ни для кого нет. Я заболел, сегодня и завтра меня не будет. Все дела передайте заместителю. Операции на неделю вперёд снять с меня. И ещё, будьте другом – закажите уборщицу на мой адрес на завтра. Да нет, ничего особенного. Просто закажите, и всё. Пока. Телефон отключаю.
И отключил. Не могу тут сидеть. Уже вечереет. Сколько же часов я здесь всё громил? Не помню. Никогда ещё так не крыло меня.
Поеду в бар бухать. Может, так мне станет легче, если я отравлю своё тело. Душа давно отравлена, хоть собери и выкинь. Только как? Моя душа вся принадлежит ей... Я будто в тюрьме карусели её образов. Она везде...
Принял душ, переоделся и вызвал такси. В баре уселся за стойку и заказал водки. Стопка за стопкой, а мне всё хреновее. Такое себе средство глушить душевную боль.
Я прилично набрался. Зацепился за кого-то. Подрались. Теперь у меня ещё и морда в хлам. Я нарывался. Хотел, чтобы физическая боль перебила душевную. Секундное облегчение, а мы все выкинуты из бара охраной. Ладно, хватит приключений – поехал домой.
Приехал. Не разуваясь, пошёл в спальню. Морда в крови, ботинки грязные, да и одежда тоже заляпана прилично. Лёг прямо так на кровать. Скрутился калачиком. Выпрямиться после боёв без правил невозможно. Засыпаю. А там опять ОНА. Целует меня и гладит по волосам нежными руками актрисы. Смотрит на меня своими карими лисьими глазами.
Сука. Ненавижу...
Да отпусти ты меня!
Какая дрянь!.. Дрянь...
Дрянь.
***
Аля.
Аня осталась ночевать со мной, и последующие несколько ночей тоже. Только когда она убедилась, что я начинаю успокаиваться, и истерики стали гораздо реже, она снова поехала к себе. Жила девушка одна и, зная о том, что мне некуда съезжать, пригласила меня пожить с ней, пока я не найду другую квартиру. Я была рада её предложению, и вскоре мы оказались с Аней на одной территории её крохотной однокомнатной малометражки. Добираться до театра теперь пришлось дольше. Ну, ничего – где наша не пропадала!
27.
Спустя месяц.
Аля.
Хотелось бы сказать, что мне стало легче, и время лечит.
Не стало. День за днём мои пытки продолжались. Если днём я ещё могла чем-то отвлечь себя, то наступления ночи я боялась до дрожи. Я стала бояться засыпать. В моих снах каждую ночь был ОН. Тот, чьего имени я больше не хотела произносить ни вслух, ни про себя.
Он был нежен и ласков, иногда страстный. Но неизменно сны заканчивались одним и тем же – плачущей мной, порой до истерики и икоты.
Я не думала, что так бывает, что ТАК можно страдать. Мне казалось, этот маленький ад не закончится никогда. Как бесконечная казнь ночью сурка.
Я думала, хуже уже некуда… Но потом началась тошнота по утрам, усталость, вялость… и задержка.
Скрепя сердце, я отправилась в аптеку за тестом.
– Блядь!! – услышала Аня мой вопль из ванны.
– Ясно. Тест можешь не показывать, – вздохнула та.
***
Потом была череда исследований, гинекологов и прочей беременной чепухи. Браво, Аля! Только ты могла так влипнуть – забеременеть от этого ревнивого чудовища!