Элли пошла на занятия гимнастикой, а также релаксации и различные дыхательные практики.

После смерти сына, Дайнеко притихли, но их бездействие пугало Элли еще больше. Новости о их свадьбе уже месяц держатся на первых полосах новостей. Куда бы она не ходила, везде у нее пытаются взять интервью и сфотографировать. Леонора посоветовала пока что не общаться с прессой, до пресс-конференции. Вильям распорядился держать всех на расстоянии, поэтому Элли постоянно сопровождало минимум пять телохранителей.

Сегодня пришел очередной вариант эскизов. После ужина Вильям развернул на баре подготовленные Глорией планы. Идеи у нее и впрямь есть, это видно с первого взгляда.

— Мне нравится ее предложение сделать всю заднюю нижнюю стену стеклянной, но…

— Но?..

Элли вздыхает.

— У этого дома уже есть свой характер, и мне не хотелось бы так уж сильно его ломать.

— Характер?

— Да. Предложения Глории весьма радикальны, но… как бы это сказать… мне нравится этот дом таким, какой он есть… со всеми его изъянами и недостатками.

Вильям грозно сводит брови, словно Элли только что предала его.

— Что дальше? — Вильям смотрит на Элли в упор. — Я хочу, чтобы дом был таким, каким его хочешь видеть ты. Каким бы ты его ни видела. Он твой.

— А я хочу, чтобы он и тебе нравился. Чтобы ты тоже был в нем счастлив.

— Я буду счастлив где угодно, лишь бы там была ты, и чтобы там было безопасно для ребенка. Все просто. — Сейчас он искренен. Абсолютно искренен.

Сердце Элли переполняется теплом и нежностью. Ну и дела, а ведь он и впрямь ее любит.

— Ну… — Элли сглатывает — в горле застрял комок эмоций. — Вообще-то мне даже нравится стеклянная стена. Может быть, мы попросим Глорию вписать ее в дом как-то симпатичнее?

Он усмехается.

— Конечно. Как пожелаешь. А что с остальным? С верхом? С подвалом?

— Я согласна.

— Хорошо.

— Хочу еще кое-что обсудить. — Вильям показывает на главную спальню, разговор заходит о ванных и раздельных гардеробных. Потом о детской. Элли не может решить, как правильно, изначально делать отдельно детскую или ребенок первое время будет рядом с родителями. Остановились на том что сделают детскую и поставят кроватку и в спальне. Когда они закончили, на часах уже половина десятого вечера. Вильям сворачивает бумаги.

— Собираешься еще поработать? — спрашиваю Элли.

— Нет, если ты не хочешь. — Он улыбается.

— А чем бы тебе хотелось заняться?

— Читать желания нет и ложиться тоже не хочется… пока.

— Можно посмотреть телевизор.

— Ладно, — охотно согласился Вильям.

Они сидели там раза три или, может, четыре. Вильям — обычно с книжкой. Телевизор его не интересует совершенно. Элли устроилась рядом на диване, поджимая ноги и положила голову ему на плечо. Он щелкает пультом и начинает бесцельно переключать с канала на канал.

— Хочешь посмотреть что-то конкретное? У тебя есть какие-то любимые «сопли»?

— Тебе ведь не нравится телевидение, да? — спрашивает Элли.

Он качает головой.

— Пустая трата времени. Но посмотрю что-нибудь с тобой за компанию.

— А что не пустая трата времени? — Спросила Элли ухмыляясь.

Вильям не ответил, он продемонстрировал. Вильям склонился над Элли и нежно поцеловал. Вильям устроился сверху, его тело между ее ног, рука медленно движется по бедру, Элли чувствует его эрекцию.

— Думаю нам стоит пойти в спальню. — Голос хриплый… ритм нарастает… Элли раздвигает губы, чтобы ответить, но вместо внятных слов с них срывается стон.

Вильям захватывает ее нижнюю губу зубами, оттягивает вниз, просовывает в рот язык. Освобождает другую руку, и тут же Элли хватает его за плечи, запускает пальцы в волосы, тянет… Он со стоном обрывает поцелуй и смотрит на нее.

— Ты сводишь меня с ума.

Элли загорелась, высвободила одну руку, просунула ему на грудь и стала по одной расстегивать пуговицы рубашки. Она распахнулась, и Элли погладила ладонью его обнаженную грудь — господи, такую же невероятную на ощупь, как с виду! Как обтянутая шелком сталь. Вильям дотянулся до воротника сзади и совсем сдернул рубашку, сбросил её на пол, а сам, не отрываясь, целовал Элли, пока она не стала задыхаться.

Вильям издал низкий горловой стон, прижался к Элли, их тела слились. Губы его скользнули вниз по ее шее, безошибочно нашли пульс. Он втянул его в себя, языком и губами направляя бьющуюся артерию. Самая опасная поза, если с тобой вампир, но Элли не боялась. Наоборот, почувствовав, что он делает, она невероятно завелась.

Элли вздрагивала от проходивших по телу волн жара. Его губы перебрались к уху, он лизнул раковину и зашептал в нее:

— Я так тебя хочу.

Едва слова сорвались с его губ, как он уже вновь целовал Элли, поднимая и унося в спальню. Матрас подался под тяжестью их тел. Одним движением он расстегнул платье и стянул его, груди ее легли ему в ладони. Потом он нагнулся и с силой втянул в себя сосок. Чистое желание свело тело судорогой. Он нежно мял другую грудь, дразнил сосок пальцами. Элли прогнула спину, притиснула к себе его голову. Слишком сильные ощущения — его втягивающие губы, легкое царапанье зубов. Она готова была лишиться чувств.