— Нет, только когда беспокоюсь о том, чем кормить незваных гостей.

Она вспыхнула:

— Ну знаете! Я пришла к Вам всего лишь одолжить спичек. И не просилась к Вам под одеяло!

— Ну, под одеялом мы с тобой ещё вместе не были.

— Что значит ЕЩЁ не были?! — от такой наглости она совсем растерялась и умолкла, усиленно соображая, что ответить, если он вдруг скажет, что всё ещё впереди.

— А то и значит, что я не принимаю к себе под одеяло мокрых, непричёсанных и испачканных девочек. А сейчас вижу ты начинаешь приобретать нормальный вид, так что всё возможно.

Она почувствовала, как у неё отвисла челюсть, но оттуда не вылетело ни единого звука.

— Может быть пойдём, спустимся к морю, искупаемся?

— Зачем? — выпалила она. — Чтоб быть для Вас вымытой девочкой?

Он снова разразился своим необычайно громким смехом, а потом сказал примирительно:

— Ладно, не обижайся. Я пошутил. Пойдём, я покормлю тебя. Я же вижу, что ты голодная и попала в неприятную ситуацию, когда требуется помощь. Но может быть для начала ты перестанешь обращаться ко мне на Вы? Ей Богу, я так себя стариком чувствую.

— Но… — она поняла, что лучше ей сдаться пока не поздно. — Вы вправду лет на десять старше меня…Мне неудобно…

— Только на десять? Разве это так много?

— Не знаю…

— Не знаю… — передразнил он её. — Вставай давай, а то всё остынет.

Он помог ей подняться и вывел из палатки.

— Вы пригнали сюда мою машину?

— А что мне надо было пойти туда её охранять?

— Нет. — улыбнулась она. — Спасибо. Но теперь моё место наверное уже занято.

— А оно тебе нужно? Здесь для одного места много, так что поместимся. Или тебе со мной плохо?

— Нет, мне хорошо.

— Ну вот видишь. И потом, я не могу тебя оставить одну, это не по мужски. Ты замужем?

— Да.

— И что у тебя за муж такой, что одну отпустил?

— Он хороший. Просто, мы не знали, что мне придётся дикарём отдыхать. Наши соседи недавно тут отдыхали, говорили, тут хорошо. А оказалось, что всё занято. Я и поляну свободную едва нашла.

— И на сколько он тебя отпустил?

— На три дня. Послезавтра утром мне надо выезжать отсюда.

— Удачно. Я здесь тоже до послезавтра, отпуск кончается.

— А как Вас жена сюда одного отпустила?

— Я другое дело. Я мужчина. Я имею право отдохнуть от всего? Имею. В семейной жизни иногда полезно отдохнуть друг от друга.

— И развлечься с другой женщиной? — задав этот вопрос, она прикусила губу, потому что встретила такой колючий взгляд, что ей стало не по себе.

— Осторожнее с вопросами. Я тебя не искал, ты сама пришла.

— Извините, больше не буду.

Он усадил её на пенёк и сунул ей под нос миску с кашей, которая ни по цвету, ни по запаху совсем не была похожа на то, что она готовила с утра. И вкус у неё был изумительный.

— Вот. Сначала ты, а потом я. У меня больше приборов нет и у тебя я их не заметил.

— Да. Я тоже.

— Что?

— Ну…я тоже этого у себя не нашла.

— Что? А кто тебя собирал?

— Сама.

— И что не помнишь, что положила?

— Я спешила. И я не знала, что оно мне понадобится.

— Как можно спешить так. Кто за тобой гнался?

Она молчала. Что она могла объяснить этому человеку? Что впервые в жизни вырвалась из дома в одиночку. Что всегда и везде её сопровождал муж и с ним она была на столько беспечна, что сейчас оказалась совершенно не приспособлена к самостоятельности.

— Или ты сбежала из дома?

— Нет. Он меня отпустил.

— Я бы свою ни за что не отпустил бы. Не дай Бог, чтоб она попала в такую передрягу, как ты.

— Ну вот, теперь у Вас будет опыт и Вы точно не сделаете той ошибки, что сделал он.

— Да уж…Ну как, нравится? Ничего, что не диетическое?

— Да какая там диета. — улыбнулась она, уплетая всё из миски. — Мне диета ни к чему. Я на здоровье не жалуюсь, а фигура…муж и так говорит, что я тощая.

— Да, пока толстая сохнет, тощая сдохнет. Ты бы с таким питанием здесь точно коньки отбросила. Может добавки?

— Нет, спасибо, — выговорила она, переводя дух. — Я уже это с трудом. Больше не влезет.

— Ну смотри. Я дважды повторять не буду.

Он выгреб всё, что осталось в котелке в миску и с удовольствием всё умял, предоставляя ей возможность наблюдать за собой.

— У Вас хороший аппетит.

— Да вроде не жалуюсь.

Когда с питанием было покончено, он закурил и задумался о чём-то своём, а она сидела рядом и не смела нарушить молчание. Ей было хорошо рядом с ним. Она думала о том, как это удивительно, когда совершенно не знаешь человека, и вдруг чувствуешь, будто знаком с ним всю жизнь. Этот могучий великан обладал удивительной добротой, хоть и пытался казаться суровым. Рядом с ним она чувствовала себя спокойной и абсолютно защищённой. Ей нравилась его забота, его самостоятельность. И он обладал чем-то, ей не понятным, что делало его обаятельным и интересным. Даже его ворчание казалось не серьёзным.