И ничего не бояться.

Андрей стаскивает с меня куртку, ругается, потому что молния расстегивается не до конца и с ней нужно повозиться.

Прижимаюсь губами к его шее, где бьется вена и пахнет свежими лимонами и корицей.

Пятками стаскиваю кеды.

Он высовывает ноги из туфель.

— Динамщица, перестань трястись, — слышу очень мягко прямо мне в ухо.

Мы стоим так, что, когда приподнимаюсь на носочки — могу видеть нас в зеркале.

У Андрея красивая узкая спина, острые плечи, идеально подстриженный темноволосый затылок.

В отражении он стаскивает с меня свитер, и я нетерпеливо стряхиваю с запястья приставучий рукав. Обнимаю Андрея за шею, притягиваю голову к своему плечу, мурлычу, когда он проводит языком по ключице, сжимает кожу губами и посасывает.

Хочу его язык между ног.

Обязательно.

Но не сейчас.

— Подсматриваешь? — хрипло посмеивается Март, угадав мои игры с зеркалом.

— Немного, — шепотом в ответ.

Дыхание сбивается, но нервы, наконец, приходят в порядок.

Мы идеально подходим друг другу.

Ростом, цветом волос, запахом кожи.

Все остальное — просто моя паника, потому что наш путь от первого свидания до постели был не очень гладким.

— Хочешь прямо здесь? — Андрей кладет ладони мне на бедра, мягко подталкивает к тумбе.

Я благодарна, что даже сейчас он никуда меня не торопит и дает возможность выбора.

— И здесь тоже, обязательно, но в другой раз.

Тяну его в гостиную.

Андрей сам угадывает, когда толкаю его к дивану.

Садится, широко раздвигает ноги.

Выпуклость вставшего члена выразительно намекает на длину.

Тут мне точно ничего не угрожает — все, как я люблю, без экстрима.

— Рубашку снимай, — немного командую.

Он лишь приподнимает бровь, молчаливо интересуясь, правильно ли понял мое желание быть сегодня главной. Я в ответ взглядом даю понять, что все еще жду этот мини-стриптиз. И, немного виляя бедрами, расстегиваю свои джинсы.

Андрей длинными пальцами перебирает пуговицы, достает из петель одну за другой.

Я расстегиваю молнию, запускаю большие пальцы под пояс и, раскачиваясь, как танцовщица, стаскиваю джинсы по ногам.

Когда они сами скользят по икрам, падают на пол, а я быстро через них переступаю, Андрей выдыхает, бормоча что-то вроде: «Да чтоб я сдох…»

Я — женщина.

Мне приятно знать, что мужчине, с которым хочу заняться сексом, нравится мое голое тело.

Андрей стаскивает рубашку по плечам, дорогой брендовый шелк сползает на талию.

У него худощавое, но рельефное тело с намеком на почти сошедший загар. Напряженные плечи, напряженная шея. Андрей откидывает голову на спинку дивана и наблюдает за мной из-под ресниц. От нетерпения прикусывает губы.

Никаких татуировок на руках, только стильные часы с кожаным ремешком и тонкий витой браслет из белого металла.

То, что нужно.

Идеально.

Я хочу этого красавчика. Мои в хлам мокрые трусики это подтверждают.

Завожу руки за спину, без проблем справляюсь с крючками на лифчике.

Бретели стекают по плечам.

Андрей поглаживает член через штаны.

Я бросаю лифчик на пол.

— Охренеть… — выдыхает Андрей, жадно разглядывая мою грудь.

Проводит языком по губам и вряд ли осознает, что сжал член через одежду и проводит по нему взад-вперед. Не представляю более сексуального зрелища, чем видеть, как мужчина, от которого сама без ума, хочет тебя до такой степени, что возбуждается от одного вида вставших сосков.

Я немного покачиваю бедрами, подогревая эту немую сцену. Жаль, нет музыки — под мягкие мотивы даже импровизированный стриптиз смотрелся бы выигрышнее, а мне настолько нравится «нарисованная» воображением картинка, что страшно что-то испортить. Потому что… кажется, достаточно любого щелчка, чтобы я снова попыталась сбежать.

— Иди ко мне, — Андрей протягивает свободную руку, улыбаясь краешком губ.

Больше некуда отступать?

Я мгновение медлю.

Он такой красивый, что можно сойти с ума только от того, как напрягается его живот, когда веду плечами — и моя грудь «подпрыгивает» в ответ.

Вкладываю свою ладонь в его руку.

Он переплетает наши пальцы, мягко тянет на себя.

Сажусь сверху, нарочно крепко обхватывая его бедра коленями.

— Будешь моим подарочком под елку? — шепотом, едва касаясь его губ, спрашиваю я.

— Вообще-то…

— Да заткнись ты уже! — обрываю его.

Совершенно не умеет подыгрывать.

Но, слава богу, кажется, это его единственный недостаток.