И тут на лицо этого «старшего брата» набежала тень. Я воочию увидела, как напряглась челюсть и сжались губы в тонкую линию. Вот что значит купила линзы на две диоптрии больше, чем предыдущие. Всё-таки надо бы решиться на операцию на глаза, а вдруг ещё больше оттенков человеческих эмоций увижу. Не все же над картинами корпеть с лупой. Окружающим миром тоже надо интересоваться, вон какой он интересный, этот мир.

– Илария, ты что беременная? – ну вылитый Каа из мультика. Так изогнул шею, чтоб ко мне склониться и заглянуть в глаза.

Ты ж посмотри на него, и имя мое полное знает. Я от неожиданности чуть было опять не открыла рот. Но опять-таки быстро опомнилась, натянула стервозную улыбочку на лицо. Это я думала, что стервозную, а когда моя подруга Иришка увидела мои кривляния, решила, что прошлогоднее зимнее падение на лёд не прошло даром и я повредилась умом.

– Тьфу на тебя! Да и вообще чего ты пристал? Шел, орал на весь универ, звал кого-то, а прилип ко мне как банный лист.

Этот разговор начал меня раздражать. Хоть я спокойная особа, но Мэт умеет выводить меня из себя одним своим видом, а уж от беседы с ним я закипаю как чайник.

– Батя забыл тебе передать, что новый клиент, которого он тебе предложил, на обслуживании у нашей фирмы. Так что надо заключить трёхсторонний договор. Поехали в офис, подпишем все.

Такой подставы от Бориса Алексеевича не ожидала. Да и на этого жирафа посмотрите. « Поехали в офис» – я мысленно перекривляла Мэта. Ага, все бросила и побежала, даже шнурки гладить не буду. Как будто у меня нет других планов на вечер. И так я задержалась, а меня дома ждёт…ждут…Да никто меня не ждёт. И не смотря на вечер пятницы, я никуда не собиралась. Хотела просто отдохнуть. Полежать в ванной в пене с ароматом цитрусовых. Потом медленно выпить чашечку чая. И завалиться на кровать с альбомом репродукций Моне. Ещё я собиралась прикинуть, стоит ли записываться на курсы по реставрации фарфора. Конечно, это интересное направление, но вряд ли пригодится часто в профессиональной деятельности. Да и сомнение вызывают количество часов – 24 часа начитки на такой большой пласт информации. От размышлений меня отвлёк голос. Приятный такой, как пишут в книгах, бархатный.

– Чего зависла, душа моя?

Есть у меня такая особенность – погружаясь в мысли, могу уйти далеко, глубоко и надолго. Как говорит моя подруга Иринка, это отражается на моем лице мечтательным выражением. Я медленно моргнула, возвращаясь в реальный мир, и вспомнила, что так и не ответила Мэту.

– А вот обращение «душа моя» мне нравится,– произнесла я. Видимо, мозг ещё не совсем вернулся из фарфоровых далей. – Поехали, чего уж тут. Только с тебя кофе и шоколадное пирожное. Нет, лучше два, – произнесла я, разворачиваясь к двери.

– Два кофе? – перед самым выходом меня опередила рука, распахнувшая дверь. А бархатный голос раздался над самой головой. Всё-таки не зря он шутил над моим ростом. «Метр с кепкой в прыжке». « Ты, Золоторёва, часом не носишь табуреточку, чтоб целоваться?» и прочее и прочее.

– Два пирожных. Одно – шоколадное, второе – Наполеон.

– А у тебя одно место не слипнется? – усмехнулся этот индюк уже на улице, махнув рукой в сторону своей машины, припаркованной на месте для преподавателей прямо под окнами кабинета его отца.

Вот именно с машины у нас и началось наше нестандартное знакомство. Началось криво, с ругани и криков, там и продолжается по сей день вот уже четыре года.

Вот к стати про знакомство. Для меня оно было запоминающимся. До сих пор вздрагиваю от звука взвизгивающих автомобильных тормозов.

Училась я тогда на третьем курсе «Мухи» ( Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А.Л.Штиглица) И было мне 19 лет. На календаре был апрель. На улице был дождь. Сильный такой, проливной, с ветром. Как может быть в Питере по весне, ну ещё иногда летом, и всегда осенью , а ещё и зимой. Ливень как зарядил с ночи, так и не прекращался ни на минутку. Я спешила на пары. Не то чтобы я опаздывала, но стоило поторопиться, потому что преподаватель по правовым основам реставрации не любил опоздавших, мог и в аудиторию не пустить. А шла я, обходя лужи, через университетскую парковку. Ну как парковку, скорее место, где оставляют машины преподаватели. Так как мест таких катастрофически мало, для студентов машиномест не предусмотрено.

И ещё один нюанс: у меня плохое зрение, вот прям очень плохое. И обычно я ношу линзы, так что немногие знают о моей близорукости. Но накануне я засиделась над новым заданием по праву до ночи, поэтому с утра глаза были уставшими. Контактные линзы я не стала вставлять, пошла в очках. В этом и была моя ошибка. Кто носит очки, тот меня поймет. В дождь, когда вода хлещет из-под зонтика, очкам явно не хватает дворников, как на лобовом стекле автомобиля. К тому же, заходя в помещение, стекла запотевают и я становлюсь беспомощной как крот.

Так вот шла я по парковке, огибая совсем уж большие лужи, держала зонт, сражалась с ветром и при этом пыталась смахнуть с очков капли дождя, когда слева послышался визг тормозов. Почувствовав лёгкий толчок в бедро, я присела на корточки и, выпустив из рук зонтик, прикрыла руками голову. Почему я так сделала, пояснить не могу даже сама себе. Но я отмерла только, когда на меня обрушился поток ругани. Оказалось, что огромный серый автомобиль, заезжая на парковку, чуть не наехал на меня. Я из-за дождя и проклятых очков машину просто не увидела. Почему водитель не заметил меня на дороге, не знаю, но догадываюсь. Скорее всего отвлекся на девицу, сидевшую рядом на пассажирском сидении. Потому что иначе я не представляю, как можно не заметить меня в ярком жёлтом дождевике и с оранжевым зонтом в руках.