Шрифт:
— Не ори, не ори, чего разоралась? Уши болят.
Нахал демонстративно ладонями уши затыкает и глаза закатывает.
Р-р-р-р!
Как он меня вымораживает, как же врезать охота!
Я никогда такой злой еще себя не ощущала. Я вообще по жизни спокойный и мирный человек, но за последние пару недель я поняла, что мне пора записаться на приём к психиатру.
Жить с ним, пересекаться, видеть напыщенную рожу просто невозможно!
Исчадье ада.
Издевается как специально.
Соблазняет, трахает, когда захочет, но в то же время заставляет держать дистанцию.
Как игрушку для утех использует, скрывая свои истинные намерения.
Урод!
Ну и как это называется?
Му-дак, вот как.
— Мамке не слово, что я трахнул тебя под лестницей, детка, — нагло подмигивает.
Я краснею и полыхаю как факел, надувая щеки.
Несколько секунд вот так вот ртом хлопаю, не в силах подобрать слов, чтобы описать, как сильно я возмущена.
— Ты… т-т-т-тыыы!!!
— Ну давай, скажи что-нибудь, заслужи реванш на шлепки по заднице за непослушание.
Захлопываю рот.
Я сейчас такая красная и взбешенная, словно съела ведро супер острой мексиканской еды. И теперь меня штормит, блин.
Есть несколько типов людей. К одним я отношусь нейтрально, к другим как к близким людям, третьих недолюбливаю, но просто с ними не пересекаюсь, чтобы держать своё душевное состояние в порядке. Но вот четвертый тип особенный… это специальная категория, которую я выделила для ОДНОГО человека. Особенного. И этот “особенный” человек — мой отчим. К нему я испытываю все разом, но больше всего, конечно, бешенство. Похоже, он энергетический вампир, который питается эмоциями, поэтому и выводит меня вот таким вот образом, при любом удобном случае.
Я глотаю миллионы ругательств, потому что вспоминаю о другом. Пора выяснить еще один важный момент. Я вырыкиваю важный вопрос:
— Ты... Трах... Спал с моей мамой?
— М-м-м, девочку это очень волнует? Я ждал, когда же ты спросишь об этом именно меня, — корчит надменную рожу. — Как тебе сказать? Хочешь обрадую?
Глава 22
У меня реально дергается глаз.
Сейчас опять будет лапшу на уши вешать.
— В этом врать ни капли не буду. Не спал. Врач твоей маме запретил, как ты знаешь. Прописал половой покой на пару месяцев... Мы как раз начали встречаться.
— А ну понятно! Поэтому ты сразу на вечеринку побежал шлюх снимать! Тогда, в тот день, в день нашей встречи. И меня используешь только для этой цели, так ведь? Да ты вообще любишь мою маму?
Игнорирует самые главные вопросы.
— Вообще я довольствовался рукой, но два месяца... Это слишком. А потом увидел тебя и не смог удержаться. Ты покорила меня в самое сердце, одним взглядом отправила в нокаут, — он наигранно схватился за сердце.
— Лжец!
Так и хочется залепить звонкую пощечину Казанове чертовому. Но как только я заношу руку, он наваливается на меня сверху, хватает за руки, заводит их за спину, впечатывая животом в твердый и рельефный пресс, который чувствуется даже через ткань футболки.
Медведь берет курс на губы… Сейчас опять меня поцелует. Я зажмуриваюсь, затаив дыхание. Он очень близко, и я опять отключаю голову, потому что жажду этого дьявольского поцелуя как кислорода.
— Не вру. Я хуею от тебя, малышка, — шепчет точно в губы и дразнит меня этим, тем, что не целует. Что держит дистанцию, не давая мне то, от чего я схожу с ума.
— Тогда разорви отношения с мамой и докажи!
— Увы, не могу. Твоя мать мне нужна.
— Значит используешь её? — тоже понижаю тон до шепота и ответно шепчу в его пухлые, влажные губы, распухшие от наших поцелуев. — Для чего?
— Этого ты никогда не узнаешь...
Резко отстраняется, делая шаг назад.
— Я ей все расскажу, так и знала, что ты что-то мутишь!
— Валяй, — ехидно кривится. — Она влюблена как дура. И слушать не станет. Ведёт себя как будто ей шестнадцать.
— Ну ты и мерзавец! Я в шоке.
Бугай раскатисто смеется, скрещивая руки на груди.
— Да я на тебя заяву накатаю! Вылетишь из нашей жизни, только так! Вот посмотришь.
— Ну, ну. Когда ты мне это говоришь, твои трусики становятся мокрые? Твоя дырочка опять намокла? Даже после траха? Хочу проверить...
Задыхаюсь от возмущения.
— Спорим, там опять целое озеро? Детка, ты хочешь меня, так же безумно, как и я тебя, не надо этого отрицать. Зачем всё усложнять? Надоели уже эти разговоры, скандалы, — придурок лениво зевает. — Давай будем просто трахаться друг с другом? Для удовольствия. Секс и ничего личного.