Тепло растеклось по телу, во рту задержался кисловато-приторный вкус.

Я принялся резать дверь, но та оказалась невероятно прочной. Моя пластина едва справлялась с этой странной сталью. Шума при это было как при работе с болгаркой.

— Какого хрена?! — изумился я.

— Я тебя то же самое хочу спросить.

— С этой дверью что-то не так.

— Попробуй пока другую, а я поищу ключи у этих уродов.

Я подбежал к следующей двери, которая была метрах в пяти от нас. Но и она не поддавалась. Нет, в теории её можно прорезать, но это займёт пол часа, у меня не хватит энергии. Да и охрана набежит за это время со всей шахты.

— Есть! — воскликнула Спекула.

Девушка нашла ключи и принялась открывать ближайшую к ней камеру.

В ней как раз и сидел мой лучший друг. Как я раньше считал. Только его соседом была не Алиска, как мне сказал Кобольд, а незнакомый мне мужик.

Во мне сразу вскипела вся злость и обида. Вася поднялся и расставил руки для объятий, но вместо этого получил в челюсть. А потом ещё в нос.

Тот в ответ влепил и мне. Да так, что я врезался спиной в стену камеры.

Незнакомый мужик забился в угол и с изумлением смотрел на нас.

— Братан, я всё понимаю, долго не виделись, но нельзя ли помягче выражать свою радость? — сказал Вася, вытирая кровь из разбитого носа.

— Я всё знаю, мне Алиса рассказала! — рявкнул я.

— Что рассказала? Она жива? А Светка?

Я нахмурил брови ничего не понимая. Или он так хорошо притворяется или реально никого не видел после той атаки.

— Чего молчишь? И какого хрена ты накинулся на меня?

— Ты был в этой камере всё время? Не видел Алису?

— Ну не всё время, сначала в пещере какой-то, без света и без людей, а потом сюда перевели. А в обмен предложили мне покачаться. Только какой-то странный обмен, для меня только выгода…

— Вась. Чё за херня? Алиса сказала, что ты с ней спишь. Ну или она с тобой. Короче трахаетесь вы и живёте в одной камере. Правда это уже Кобольд сказал.

— Что за бред, братан? Я тебе сейчас ещё заряжу за такой гнилой базар. Друг я тебе или где? Я бы и под пытками не согласился бы. Да у меня и не встанет на неё, вы же вместе, а значит она мне как сестра. Да и Светка есть, ты скажи лучше, она выжила?

— Сложный вопрос. Ну в целом — да.

— Что это значит? — не понял Вася.

— Потом расскажу, я сам нихера не понимаю. Нужно остальных освобождать.

Выйдя из камеры, я обнаружил, что Спекула уже открыла половину дверей. Пленники повыходили из камер и обыскивали мёртвых охранников на предмет оружия. Среди них я увидел несколько знакомых лиц. Из камеры напротив Васиной вышел Ювелир, а за ним и Алиса.

— А он тут какого хрена делает? — пробурчал я, направляясь к нему быстрым шагом.

Тот обшаривал один из трупов. Подбежав к нему, я двинул крысёнышу коленкой по лицу. Ювелир завалился на бок и стал отползать от меня.

— Стой, стой! Кодекс, что ты делаешь?

— Что я делаю? Сейчас я тебе покажу, что я делаю.

Я создал пластину и со всей силы влепил её в грудь ублюдку.

Тот закашлял кровью, перестав отползать. Руками он теперь закрывал рану, тщетно пытаясь остановить кровь.

— За… Кхе-кхе… Что?

— За то, что сдал нас этим ублюдкам!

— Стой, Код, что ты делаешь?! — воскликнул Алиса, встав между мной и Ювелиром.

— Разбираюсь с предателем. Ты следующая! — прорычал я.

— Он никого не предавал. Как и я.

— Анна видела его с рацией, когда на нас мутанты напали. А через несколько дней вас рейдеры накрыли, — сказал я.

— Так это же не люди трупоеда! Ювелир тут не при чём, — защищала его Алиса.

— Значит он с ними связался. Какая разница?

— Он связался с тем бродячим цирком, чтоб попросить подмогу. Но те отказали.

— Что? А эти тогда как о нас узнали?

— Нашёл у кого спрашивать. У Кобольда лучше спроси.

— Почему ты тогда сказал, что в туалет ходил, а не на крышу с рацией? — обратился я к истекающему кровью Ювелиру.

— А ты… Кхе… Ты бы мне поверил? Тьфу… Ты бы сделал то же самое, кхе, что и сейчас…

— Я и сейчас тебе не верю, — сказал я и добил его бросив пластину в голову.

— Да что с тобой?! — крикнула Алиса.

— Со мной? Что с тобой? Ты спала с Васей или нет?!

— Вот ты дурак… Значит так обо мне думаешь?

— Ну ты была весьма убедительна! Слёзы, сопли, истерика. Какого хрена?! Почему мне все врут?!

— Да потому что меня Кобольд заставил это сказать! Он знал, что ты самый сильный в нашей группе и в то же время главный. Сломать тебя — значит сломать нас всех. А потом можно делать что угодно.