Его глаза замерли и стали расширяться. По выражению лица я поняла, что он ни сном, ни духом не ведает, ни о зрителях, ни о розыгрыше. Нервно сглотнула, ощущая, как самоуверенность испаряется.

— Видимо кровь прилила к голове во время поездки, — отметил он, озадаченно растягивая слова. — Пару дней отлежитесь здесь. Вам полегчает. Да и лицо примет прежний вид.

Я поняла, что выгляжу неважно. Впрочем, не трудно было и догадаться. Он подошёл и ощупал нос. Потом провёл ладонью по моему лицу, и я ощутила тепло и приятное покалывание. Даже показалось, что из-под его руки посыпались искры. Нос болеть перестал. Неужели применил магию? О, нет, это не может быть правдой! Магии не существует! Но как бы там ни было, мне стало заметно лучше.

Встретившись с презрительным огнём его глаз, поняла, что он меня ненавидит. Его слова подтвердили это:

— Как только придёте в себя, я продам вас на невольничьем рынке. Красотки с белой кожей и золотыми волосами огромная редкость. Так что недостатка в поклонниках у вас не будет.

Он гадко рассмеялся, а у меня спина похолодела от страха. Значит, он хочет последовать совету Арсэта и сбагрить меня в качестве шлюхи? О, черт! Этого надо избежать любым путём. Напрочь позабыв о версии с шоу и розыгрышем зрителей, я неосознанно вжилась в роль.

— Что плохого я сделала вам, что вы хотите моей погибели? — спросила дрожащим голосом и чуть не заплакала от жалости к себе. Надо держаться. Я сильная. Меня не сломить!

Но смелость улетучилась моментально, когда Сэтман больно ухватил меня за волосы на затылке. Он силой приблизил моё лицо к своему и, глядя в глаза, прошипел:

— То, что ты родилась, уже плохо. Поэтому я не успокоюсь, пока не увижу тебя мёртвой.

Дыхание у меня сбилось, и я тихо застонала. Было больно оттого, что он держал меня за волосы, но ещё больнее от понимания, что должно произойти со мной.

— Я не виновна в смерти вашей сестры, — промямлила я, стараясь не разреветься. — Мне очень жаль, что так получилось.

Его глаза замерли, как и дыхание.

— Мне кажется, что ты знала, что задумал Рэгли, и не помешала ему, — взревел он так громко, что мне показалось, рухнут стены замка. — А сама, небось, и рада, что тебе не пришлось испытать того, что перенесла Ланди.

— Нет, не рада, — испуганно завопила я, страшась, что он прибьёт меня прямо в этом затхлом подземелье. — Я не знала о его затеях. Мне об этом стало известно потом, когда Ланди погибла!

— И даже после того, как узнала, собиралась выйти замуж за насильника и убийцу?

— Нет, — отчаянно затрясла головой, но он сильнее сжал мои волосы и оттянул голову назад.

— Тогда как объяснить, что ты пришла к нему в дом с его стражниками?

— Они силой привели меня! — выкрикнула я, и только потом включила мозг, чтобы тот переварил то, что ляпнул мой язык.

Сэтман замер, но хватку не ослабил.

— Мне всё равно, что у вас произошло, но за его деяния придётся ответить тебе.

— Но ты же его убил! — незаметно для себя мы оба перешли на «ты». — Так кому собраешься мстить? Его трупу? Причём тут я? Отпусти меня!

Он раздосадовано отпихнул меня, и я упала на солому. Что у них за идиотские привычки пихаться? То его стражник, то он сам.

Ни сказав больше ни слова, Гирфилд воткнул факел в держатель, закреплённый на стене, и вышел. Опять я осталась одна. Огляделась. Небольшая темница без намёков на окна или двери кроме входной. Бежать отсюда невозможно. Хотя, стоит попробовать уговорить стражника. Мда… Идея настолько бредовая, что стало противно. Уговоришь такого, как же! Он не хуже преданного пса виляет хвостом и преданно смотрит в глаза хозяину.

Как же быть? Убедить Сэтмана в своей невиновности? Но он и слушать не хочет об этом. Да и кого здесь убеждать, когда кроме мышей слушателей не найдёшь. С этими мыслями наедине пришлось сидеть долго. Утешительными они не стали. Наоборот, мне уже чудилось, что меня волокут на невольничий рынок, а тысяча похотливых мужских рук лапают моё обнажённое тело.

От подобной мысли мне поплохело. Ужас! Неужели ничего нельзя изменить? Надо попробовать поговорить с леди Гирфилд — матерью Сэтмана. Она всегда была добра к слугам. Может, и мне перепадёт от её милости? Вдруг распорядится отпустить? На крайний случай стоит увидеться с сэром Гирфилдом — отцом семейства. Хоть он и передал власть старшему сыну, но всё же с его мнением обязаны считаться! Надеюсь, что хоть он пожалеет меня.

Мысль о свободе вдохновляла и пугала одновременно. Если меня отпустят, я даже не представляла, что мне делать одной в мире, где правит жестокость и похоть? Члены правящих семей знают тайны магии, подвластной только им. Простолюдины лишены этого дара. Как выжить без магии? Даже если я выберусь, то куда идти? Меня никто не приютит без денег и родословной. Вляпалась я конкретно, только знать бы, что теперь делать.

Бурчание в животе намекнуло на голод. Не мешало бы слопать что-то. А то кроме того бутерброда, который успела заточить во время фильма, ничего и не ела. Интересно, мои тюремщики догадаются о том, что я — живой человек со своими потребностями? Мне бы поесть, умыться, да и в туалет уже хочется.