Хочу напомнить читателям, что государство – это не отдельная машина, хотя мы часто его так воспринимаем, что странно. Государство – это инструмент нашего управления миром, действительностью, а не наоборот. Возможно, заставляя нас думать иначе, государство получает именно тот тип граждан, в котором оно заинтересовано. Это естественно для любого государства, у которого есть собственные интересы, часто не зависящие от наших.

Значит, у нас все-таки нет выхода. Удивительным образом нам надо стараться делать так, чтобы наши интересы были соблюдены. Когда я говорю «наши», я употребляю это слово и в широком, и в узком смысле. «Наши» – как интересы семьи, например. «Наши» – как интересы каждого человека в отдельности. «Наши» – может сказать тот самый ребенок, который «должен» куда-то пойти. Только он об этом не знает. Это, в принципе, о постановке вопроса, кто кому что должен…

– Ну хорошо. А есть ли какая-то идеальная формула, по которой ребенок будет с рождения гармонично развиваться, познавать мир и к 7 годам скажет: «Я хочу в школу», – и пойдет в нее с удовольствием?

– Человек не должен говорить: «Я хочу в школу», вот в чем штука. В человеке и так заложено стремление к развитию. В нас заложено любопытство, стремление к расширению границ – «Я всегда хочу большего». Когда мы говорим о школе, ребенок ведь не знает, о чем идет речь. Он не знает на самом деле, каким будет его следующий шаг. Так же, как мы с тобой, как любой человек. Да, он идет вперед. Если мы делаем так, что в 7 лет к 1 сентября он произносит: «Я хочу в школу», это значит, мы его уже заманипулировали. Хотеть в школу неестественно.

Может ли ему в школе оказаться хорошо? Да, здесь нет противоречия. Может ли ребенок понимать, что впереди маячит интересное место, в котором он сможет сделать следующий шаг, дотянуться до чего-то, до чего он не мог дотянуться до сих пор? Да. Поэтому и школу нужно выбирать, об этом мы будем говорить в следующей главе.

Вопрос – чего мы хотим. И тут мне придется разделить очень жесткой границей две возможности. Первая – мы хотим, чтобы ребенок был достойным членом общества при всей проблемности этого термина. То есть чтобы он был удобным: где поставили, там стоит, что спросили, то и ответил. Если мы хотим такого, тогда – это не ко мне. Я, конечно, знаю, как этого достичь, но учить этому не собираюсь. Если же мы хотим, чтобы человек сохранил любопытство, умел выбирать, взаимодействовал с действительностью в разных формах, приобретал различные навыки и шел вперед, то должны заложить эту модель с рождения.

– В человеческой природе заложен целый ряд качеств и способностей, одна из которых в том, что мы непрерывно учимся и не останавливаемся ни на мгновение. Что-то относится к области инстинктов, как, например, первый вдох. В нашей природе заложено, к примеру, копирование как основа учения, во всяком случае на первом этапе. Мы смотрим, как ведут себя мама с папой, и довольно быстро начинаем социализироваться. Обычно этот научный термин употребляют, когда подразумевают, что ребенок должен вариться в котле из 40 детей и в это время учиться ругаться матом, кидаться какашками и так далее. Это неверная постановка вопроса.

Социализация, то есть приучение к обществу, начинается с первой секунды нашей жизни. И сразу происходят довольно простые вещи. Если мама на меня кричит, я, безусловно, приобрету невроз и в какой-то момент начну сам кричать в ответ. Если у нас дома принято носить штаны, я начинаю одеваться. Я в какой-то момент сажусь со всеми за стол, потому что в моей семье так принято. Я начинаю читать книжки, потому что у нас в семье все читают книжки. Я исследую мир, трогаю его руками, дотрагиваюсь до стены, до собственного носа, уха, до еды, пытаюсь смешать все со всем, выглянуть в окно, лизнуть горку зимой, схватить за хвост корову, посмотреть на солнце и так далее. Потому что я изучаю и исследую мир в рамках той культуры, которая есть в семье, а культурные коды в каждой семье свои. Пользуясь собственным опытом и опытом близких людей, окружающих меня, я учусь все время. И в этом смысле выделять период с 7 до 17 лет как какой-то особый, очень важный, мне кажется типичной манипуляцией.

– И еще неизвестно, когда он больше всему научился – до школы или в школе?

– Если сравнить по объему, сколько всего человек выучивает в первые 7 лет жизни и в следующие 10, мы ахнем. Потому что до 7 лет он научился практически всему, чем будет заниматься в жизни: одеваться, социально соответствовать, выглядеть определенным образом, носить одежду, петь, рисовать, наблюдать, слушать… Он уже довольно хорошо понимает, что можно и чего нельзя, знает, с кем, о чем и как разговаривать. Он чаще всего уже умеет читать-считать.

– Да он язык выучил с нуля! А потом 10 лет английский никак не освоит!

– Абсолютно точно. Ребенок выучивает язык автоматическим способом. Более того, если мы его не дергаем, он еще выучивает его красиво. Когда взрослые умильно восторгаются: «Ого, какие выражения он знает!» – это значит только, что он спокойно, в комфортной для себя ситуации воспринимал внешний мир, соединяя его со своим внутренним, понимая, как одно с другим сочетается, как и когда что применять.

Я уже не говорю о простых вещах. Ребенок научился есть ложкой, понимать, что вкусно, а что нет, определять, когда жарко, а когда холодно. Он научился очень важной вещи, которая к 7 годам уже может начать разрушаться, – понимать, что ему интересно. А потом и выбирать. Возможно, при помощи старших любящих людей, которые помогают нащупать, чем он хочет заниматься, какая помощь ему поможет это воплотить.

Словом, к 7 годам мы выучиваем все!

– А предназначение наше уже заложено природой и его важно только найти?