Вот их Андрей и хотел подтянуть. Не обязательно из Коломны. Там рядом городов хватало. Да и связи кое-какие у родичей имелись, как и мотивация. Ведь, по сути, они таким образом отрабатывали бы свои новые доспехи. Не говоря уже о том, что связи с таким деятельным родичем глупо не поддерживать, ибо это может оказаться очень полезно. Как непосредственно в виде прямой материальной выгодны, так и косвенно через подъем репутации и статуса семьи.

Кроме того, Андрея очень интересовала возможность пощупать рынок Москвы и постараться сманить оттуда молодых, амбициозных и не понятых ремесленников. Да и не только их…

В то же самое время отец Себастьян, развив скорость похлеще отца Федора из кинофильма «Двенадцати стульев», добрался до столицы Великого княжества Литовского. До славного города Вильно, известного также как Вильна или Вильня в русской традиции тех лет.

– Там прибыл… – начал шептать что-то на ухо Станиславу Гозию тихонько подошедший слуга.

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Король. – Говори громче!

– Виноват Ваше Величество, – ответил слуга и чуть испуганно скосился на священника. Тот кивнул. И он продолжил. – Прибыл отец Себастьян, который сказывает, будто его отсылали по особым поручениям. Вида уставшего и неопрятного. Принять просит.

– Ну так зови.

Станислав Гозий немного скривился, желая поначалу самолично расспросить своего агента. Но интерес монарха и присутствующей в зале свиты с гостями требовалось удовлетворить.

Отец Себастьян вошел, в полной мере отвечая словам «неопрятный» и «уставший». Он спал с лица. Под глазами у него виднелись круги от недосыпа. Выглядел же он так, словно проскакал верхом от Москвы до Вильно, не слезая с коня.

– Твои новости так важны? – чуть поморщившись поинтересовался Сигизмунд II Август.

– Да, Ваше Величество.

– И чем же?

– Вы направили меня в Тулу, чтобы я узнал – верны ли слухи.

– И что же? Ты узнал это?

– Да Ваше Величество, – торжественно произнес отец Себастьян и вскинув подбородок после небольшой паузы добавил. – Они верны.

– ЧТО?! – ахнул Станислав Гозий.

А вслед за ним поднялся шум и гам в зале, полным уважаемых магнатов, аристократов поменьше, священников и прочих. «Немыслимо!» «Это вздор!» «Невозможно!» – доносилось из каждого угла. Наконец Король поднял руку, призывая к тишине.

– Ты же понимаешь, что это ересь? – чуть наклонившись вперед, спросил правитель Польши и Литвы.

– Понимаю. В моей голове это до сих пор не может уложиться. Но… это факт. А факт – самая упрямая в мире вещь. Я лично присутствовал во время битвы при Селезневке, что совсем недавно произошла недалеко от Тулы. И я видел, как идет в бой человек, напрочь лишенный страха смерти. И сохрани Господь того, кто встанет на его пути.

– Что за битва? Я о такой не слышал. – уточнил Станислав Гозий.

– Князь немного пошалил, привлекая внимания. Разгромил несколько отрядов степных, числом превосходящих его ратников. В одном случае, после победы над втрое превосходящим противником, он заставил детей степи раздеться донага, оставить свои вещи с оружием и ускакать в степь в таком виде. В другом, устроив засаду, имея всего лишь десяток воинов, сумел разбить сотню. Кого пострелять, кого порубить, кого прогнать. На глазах у полона в три сотни душ, что вернулся в Тулу и я его видел. А потом он раненых и убитых супостатов посадил на кол. В кружок. Голыми. Более восьмидесяти человек. Жуткое зрелище!

– Добрые забавы! – хохотнул маршалок Великий Литовский Николай Радзивилл Черный.

– Татарам тоже понравились, – совершенно серьезно отец Себастьян. – Они собрали все свои силы, что были у них в тех краях и устроили на него облаву. Князь несколько седмиц водил их за нос терзая, истребив при том до полусотни супостатов и попортив им массу коней. А потом, доведя до ярости и отчаяния, подвел под засадный удар тульского полка. При котором самолично возглавил эту атаку, вдохновляя весь полк храбростью и лихость. Даже брат Царицы, что присутствовал при полке, и то не смог остаться в стороне, ринувшись в отчаянную атаку.

– Лихо! Добре! Добре! Князь он али нет, но ратный человек добрый!

– Его копейный удар страшен. Его сабля быстра. А потеряв коня и оказавшись на земле без оружия, он отнял у кого-то из супостатов копье [4] и перебил всех, кто к нему посмел приступить. Я видел, как дрался этот человек. И мне было страшно за татар.

– Ты только по этой битве решил, что этот человек воскресший князь?

– О нет! – возразил отец Себастьян с очень многозначительным видом. – Он был ранен. И я его выхаживал. В первую ночь он бредил. А потом мы разговаривали…