Спорить с ней желания не было. Но видит Бог не я начал первым.

– Я проезжаю этой улицей раз двадцать на дню и знаю, что делаю. Вы бы сначала доехали, прежде чем говорить.

– Зачем мне доезжать? Я и так знаю, что на этой улице пробки.

– Ну и где же они? – воскликнул я. – Где?

Этот последний мой довод несколько выбил женщину из колеи. Ибо улица, по которой мы ехали, против обыкновения действительно была абсолютно свободной. Однако вместо того, чтобы заткнуться, пассажирка снова принялась обсуждать техническое состояние моего автомобиля.

– Понаберут развалюх и идут работать в такси, лишь бы сэкономить на комфорте клиентов. Ведь явно передвигаться на этой машине опасно. Вспыхнет того и гляди или колесо оторвет. Вы хотя бы показывали свой автомобиль, когда устраивались на работу?

– Дамочка, звоните в такси премиум-класса, раз так заботитесь о своей безопасности? У них одни иномарки.

– Безобразие. Работает в одной фирме, а рекомендует другую.

– Рекомендую, потому что знаю, вы скорее удавитесь, чем поедете по их ценнику. Не жгите мне нервные окончания. За семьдесят рублей вам «Мерседес» никто не подгонит.

Не знаю, вцепилась бы она мне через пару минут в волосы или нет, но слава богам мы были на адресе. Дамочка молча протянула мне сторублевку. Но если вы думаете, что ее молчание было золотом, вы ошибаетесь. Даже с закрытым ртом, она действовала мне на нервы. Воздух вокруг нее вибрировал, как вблизи трансформаторной будки. Честное слово, я никогда так не радовался, что у меня есть мелочь на сдачу.

– Что я вам говорила? – победоносно сказала она, подойдя к моей двери. – У вас заднее колесо спущено. Просто чудо что мы доехали до сюда живыми и невредимыми.

Нет, видно, наш мир окончательно погряз во зле и несправедливости, раз подобные этой женщине люди в конце концов всегда побеждают. Колесо было действительно спущено. Не знаю, быть может, моя машина готовила идеальное убийство. Что-нибудь в духе фильма ужасов «Пункт назначения». Шина спускалась, автомобиль накренялся, женщина вываливалась из неожиданно открывшейся двери и тут по ней на всей скорости проезжал многотонный «БЕЛаз». Но дамочка вышла быстрей, чем цепочка коварных случайностей успела оформиться в смертоносный финал. Мне же теперь ко всем бедам предстояло менять покрышку. На тридцатиградусном солнцепеке, под раздирающий душу аккомпанемент, диктуемых диспетчером заказов.

– Мальчики, Тельмана, Сто восемьдесят пять.

– Черт, это же совсем рядом, – матерился я, остервенело срывая балонником гайки.

– Некрасова, Тридцать один А.

– Шесть два заберет.

– Шесть два. Принято. Крылова, Семьдесят девять.

– Оставляй за Два восемь, красавица.

– Два восемь, заказ за тобой.

Она, словно играла в морской бой, обстреливая соседние клетки.

Наконец, она жахнула прямо по тому место города, где я менял шину.

– Ивана Ярыгина, Пятьдесят восемь.

– Да что же это такое? – подскочил я, буквально вырвав с проржавевшего барабана спущенное колесо. Да так, что машина грозно качнулась, едва не свалившись с домкрата.

Оставалось прикрутить лишь запаску. Я орудовал балонником быстрей, чем вращался электрический гайковерт. Даже пыль поднялась с асфальта. Закрутившись воронкой, она полетела куда-то в сторону Соединенных Штатов Америки. Вот они удивятся, когда через два дня ни с того ни с сего над их западным побережьем разразится торнадо.

– Щетинкина, Сорок восемь, – послышался голос диспетчера.

Я запрыгнул в машину и нажал на гашетку.

Из подъезда, перекрывая певшего по радио Шевчука, послышался душераздирающий вопль. Таким воплем, наверное, еще первобытные люди отпугивали от своих пещер саблезубых медведей. Меня продрало морозом по коже от одной мысли, что это кричит пассажир.

И как в стельку пьяным людям удавалось только вызвать такси? Ведь это достаточно трудоемкая операция. Если не верите, я мог бы вам рассказать обо всех тех клиентах, которые отправляли машины к соседним домам или подъездам, путали пункт назначения с адресом, откуда их нужно забрать. Некоторые ошибались городами. Один раз, например, я битый час искал пассажиров, которые заказали такси из Нижнего Новгорода. И все это трезвые люди. Пьяные до белой горячки, к сожалению, ошибались критически редко.

Вопль повторился опять, на этот раз ближе. Кто бы не подавал эти страшные звуки, он целенаправленно спускался по лестнице, явно намереваясь выйти на улицу. Я неотрывно следил за металлической дверью подъезда. Какое-то время стояла зловещая тишина. Потом раздался удар. Что-то бахнуло в дверь с другой стороны, как таран. Удар был внушительной силы. Дверь широко растворилась и тут же, увлекаемая пружинами, возвратилась обратно, со звоном церковного колокола стукнувшись о косяк.

– А-а-а, – закричал кто-то с той стороны.