– Катюш, дорогая, успокойся. Все нормально…

– Нет не нормально! Не ври… Это, не нормально!

– Катюш, солнце, подожди… Подожди, пожалуйста… – похоже у нее сильно накипело и она продолжала, что-то кричать в трубку, особо не слушая меня.

– Ка-тя, стоп! Давай, я сейчас приеду и все объясню! Хорошо?

Поток остановился и после паузы, уже более спокойным тоном, прозвучал ответ: "Хорошо"

***

Я нажал звонок. За дверью послышались крадущиеся шаги, потом затихли. Подождал с полминуты.

"Наверно, выжидает паузу, чтобы я не обольщался"

Нажал еще раз. Через полминуты замок щелкнул и дверь медленно открылась.

Выражение ее лица было делано спокойным, даже безразличным, но какие-то неконтролируемые минимальные движения глаз и мимических мышц предательски выдавали истинные чувства, скрываемые гордостью – ты мне очень нужен, я так соскучилась и то, что ты пропал на столько времени, я надеюсь, очень надеюсь, было вправду по уважительной причине. Она стояла в коротеньком халатике облегающим ее стройную фигурку. В глубоком вырезе виднелась, притягивающая взгляд, ложбинка между ее грудей. Кожа была слегка розоватая и влажная. Было видно, что она только недавно из душа. При этом оперативно успела, накраситься и аккуратно зачесать свои нежные светлые волосы в хвостик.

Сквозь серый, толстый слой депрессии, пробились какие-то, подзабытые чувства, как через асфальт пробивается тонкий зеленый росток – боже, какая же ты милая, Катюшка, ты просто прелесть…

– Привет – сказал я.

– Привет – ответила она, старательно спокойным голосом, и начав поворачиваться – закрывай дверь, проходи.

Быстро захлопнул дверь, куртку бросил на пол и крепко обхватив ее руками, поцеловал в шею, в щеку, в губы… Она не отвечала… Еще раз в губы, уже не отрываясь… ее губы отозвались, задвигались вместе с моими. Я развернул ее лицом к себе, дернул поясок и скинул халат тоже на пол. Под ним ничего не было. Ее обнаженное тело непреодолимо манило к себе. Поцелуи посыпались сверху вниз, ложась чуть ли не друг на друга, вскоре мои колени уперлись в прохладную плитку… Тут мне уже захотелось большего… Я вскочил на ноги, схватил ее в охапку и понес в комнату, тоненькие руки обвили мою шею, влажное дыхание щекотало ухо…

Уже через несколько минут, конвульсии первый раз прокатились по ее телу, руки и ноги сжали меня, попросив замереть, потом расслабились и мы снова пришли в неистовое, то нарастающее, то убывающее по интенсивности движение до следующей остановки…

"Как же хорошо!" – мелькнула мысль. Я поймал себя на том, что практически забыл про всю эту жуткую подавленность, изводившую меня в последнее время. И вот, тут я пожалел, что вспомнил об этом… Это, было, что-то сродни, лошади споткнувшийся на полном скаку. В сознании разлилось, что-то пресное, как вода из-под крана после сладкого вина, страстные движения тут же сменились интенсивно-механическими, некоей имитацией без чувств. Женщины это хорошо чувствуют. И Катя это тоже сразу почувствовала. Я понял это без ошибочно по тому, как поменялись ее движения и издаваемые стоны, в ответ на мои. Я продолжал еще какое-то время, но поняв, что все это без толку, и ей не смогу больше доставить настоящее удовольствие, и сам не смогу прийти к логическому завершению, прекратил, откинувшись на спину.

Мы молчали, лежа рядом и тяжело дыша.

Я решил не врать ей, и не сочинять на ходу, какие-то правдоподобные истории, а сказать честно, как есть. Просто не все и не до конца.

– Кать, ты прости меня.

– За что? – в ее голосе возникла настороженность.

– За то, что я пропал, за то, что ничего не объяснял. Мое отношение к тебе никак не изменилось. Поверь. Просто, мне было очень плохо, и я ни с кем не хотел общаться. Абсолютно ни с кем. Даже не то, что не хотел, а не мог. Мне и сейчас ни с кем не хочется говорить. Ты первая. Можно сказать – исключение.

– Да, что случилось?! Олежек, расскажи мне – в ее голосе возникла тревога, но в то же время послышалось и облегчение: "слава богу, он не разлюбил меня, а причина, как я и надеялась в чем-то другом"

Тут надо прояснить, что она искренне считала, что я ее люблю, а я, в свою очередь, не спешил ее в этом разубеждать. Моему эгоизму так, по-видимому, было удобнее.

Она приподнялась на локоть и внимательно смотрела прямо в глаза.

Я кратко изложил ей, как опоздал на работу, как погибла Валентина Михайловна и то, что меня не покидает мысль, что я виновен в этом, и из-за этого меня мучит совесть, вгоняя в депрессию. И все. В остальное, более страшное, в которое я никогда и никого не поверял, не стал посвящать и ее.

– Это ужасно… Но ты, ни в чем, не виноват. Это просто стечение обстоятельств. Такое могло случиться с каждым!

– Возможно – ответил я, чтобы побыстрее закончить не приятный разговор – давай, больше не будем это обсуждать, а то мне реально становится от этого, только хуже.

– Хорошо. Как скажешь. Бедненький мой – она стала гладить мои волосы и нежно целовать в лоб – Может давай, выпьем? У меня есть.

– Спасибо, не хочется. Давай лучше просто полежим.

"Черт побери. С ней и в самом деле, хорошо. Надо завязывать, пока не поздно. Но как? Я-то привычный, но делать больно ей, совсем не хочется. Ладно, что-нибудь придумаю… Потом. Немного попозже"

Из груди вырвался тяжелый вздох.

***

Катя убеждала меня, что мне надо переехать жить к ней, тем более в такой трудный период. В принципе, она уже давно заводила разговоры о том, что нам хорошо бы жить вместе, но я всегда уклонялся от этого предложения, ссылаясь на то, что пока не готов к этому морально. Сейчас же, с ее точки зрения, момент был, как ни на есть, самый подходящий.

– Олежка, тебе нельзя оставаться одному, обязательно надо, чтобы кто-то был рядом. Я очень боюсь за тебя. В таком подавленном состоянии, человеку может взбрести в голову все, что угодно. Даже страшно подумать.