— А как ты узнал, что они самозванцы?

— Догадался. По повадкам, косым взглядам, неправильным ответам на простые вопросы. А еще они не знали, где ты находишься, хоть и пытались это скрыть. Больше следовали за мной, чем по знакомому маршруту. И это могло значить только одно. Они не из анклава и действуют не по его указке. От матриарха невозможно скрыться.

— Ок-е-е-й. И зачем же ты вернулся?

— Так ты же идешь в анклав?

— Подслушивал?

— Конечно. Решил сообщить, что мне с тобой по пути.

— Врешь.

— Я никогда не вру, вампир. Почти.

По ощущениям и правда не врет. Но моё считывание эмоций — не тоже самое, что чтение мыслей. Можно нарваться на полную уверенность, что подопытный не нарушит слово, но это не даёт гарантий, что он не передумает завтра.

Я продемонстрировал свой самый подозрительный прищур:

— Значит, ты решил дойти до анклава вместе с нами, чтобы получить за мою голову награду?

— Точно. Нельзя трудиться за пустоту. Это дело принципа.

— О, ты в России по выходным не работал.

— Где?

— Неважно.

Пауза.

Заговорил некр:

— Вот тебе еще бесплатная догадка: те два высших далеко ушли, а значит вряд ли побеспокоят в ближайшее время. Они слишком тут нашумели и теперь по уши в Бордуловом дерьме.

— Хм, это точно?

— Конечно, нет. Но я никогда не слышал, чтобы вампиры действовали так открыто. А уж тем более дважды на одном месте. Думаю, вы в безопасности. До поры, пока эхо сегодняшних событий не затихнет.

М-да, вот значит все как обернулось.

Так, ну мы тут поступим по разумному, как всегда.

Поймаем ублюдков, зададим им пару вопросов и затолкаем в жопу Асмодею, между процессом любовного соития с Бордулом.

Нашлись тут крутые перцы.

Ъуъ, суки, бесят!

После генеральной уборки, я собрал наемных гномов-гастарбайтеров. Пригрозив анальным возмездием, узнал о наличии у них инструкций. Якобы от начальства. О том, как и по каким стандартам воздвигать нам постройки.

— Какие еще инструкции, от кого?

Бригадир почесал репу.

— Ну… мне Балин передал.

Седовласый гном вышел из строя.

— Все верно, а мне Тупин.

Рыжий бородач Тупин выкрикнул из толпы коротышек:

— А мне Гнун.

— Что? Так мне тоже Балин.

Цепь замкнулась. Я скрестил руки:

— Технологическими заданиями и официальными приказами вы, конечно, пользоваться не умеете?

— Чем пользоваться? Что за инструмент такой?!

Твою ж…

Да уж. Гномы мне достались трудяги обыкновенные. Простые, как скорлупы от грецкого ореха. Нет, не тупые. Просто как Петр Николаевич с завода, проработавший там пятьдесят лет. Таким говорят: «новые бордюры менять», — они и меняют.

Чья это в результате затея и от кого «инструкции пришли», я так и не узнал. Дарин кривлял носом и весьма убедительно оправдывался. В его эмоциях я не смог разобраться. То ли он тревожился за то, что я узнал о его коварствах, то ли о том, что его кто-то подставил.

— Клянусь всеотцом, Трайл, друг мой, я понятия не имел! Мы немедленно все исправим и сделаем скидку на следующий заказ!

— Правильно ли я понял, что ты привел своих гномов, но без понятия о их черных делишках? Мало того, эти черти молчали о них, словно сговорившись.

Дарин затряс помолодевшей бородкой:

— Своих? О чем ты? Они наемный, нищие, должники и бескастовые. Многие из них талантливы, но по нашим законам недостойные… низинных работ. Я собрал их со всего оплота. Остальные на вас работать отказывались. Это сейчас проще стало! А то что не рассказали тебе, так это так положено. Мы о своим рабочих делах не советуемся. Но я обещаю тебе, что разберусь со всем и…

— Нет уж, — прервал я гнома. — Бори! Теперь ты будешь за старшего. Следи за каждым работником! Проверяй каждый гвоздь, давай поджопники и указания!

Вояка гном посуровел:

— Нет! Так не годится. Одно дело следить за качеством работ, но совсем другое — контролировать. Гномы так не работают.

Я посмотрел на него своими кровавыми глазами, но тот мой взгляд выдержал стоически.

— Работнички, за которых ты поручился, поставили все мое поселение под угрозу. Мы сидели на сраной бомбе все это время. Теперь ты мне рассказываешь, как и что годится, Дарин? Ты потерял мое доверие. А ведь должен понимать, как высоко оно может цениться в будущем. Я даю тебе возможность снова со мной подружиться только потому, что мне всё это нравится.