– Вот теперь вставай!

Он помог мне подняться и… крепко прижал к себе, покрывая быстрыми судорожными поцелуями лицо и волосы, а потом впился в мои губы – жадно, сильно, почти до боли. И что-то дрогнуло глубоко внутри. И пришло оттуда же – не воспоминанием, а тайным знанием души и тела: так было и раньше.

Когда-то я хотела его и была счастлива. Так недавно – и так давно. Но все это ушло под толстую броню обиды и разочарования.

Слегка оттолкнув меня, Гергис рванул пряжку моего плаща, сбросил его на землю и дернул шнуровку платья на боку. Однако мокрая тесьма затянулась мертвым узлом. Прошипев что-то сквозь зубы, он вытащил нож и разрезал ее.

– Надеюсь, ты не очень огорчишься, Лери, - платье последовало за плащом, и я еще сильнее задрожала от холода. – Жизнь стоит десятка платьев. И не смотри на меня так. Неужели ты подумала, что я собираюсь взять тебя прямо здесь, посреди болота? Я не настолько ненормальный. Хотя ты вполне соблазнительна даже такая – мокрая и грязная. Живо снимай с себя все. Я сказал, все! Догола.

Покраснев до самых пяток, я стащила через голову рубашку, неловко расстегнула крючки корсета спереди и осталась в одной нижней повязке. Гергис в это время снял куртку и штаны и стоял, держа их в руках. Посмотрел на меня, усмехнулся и подцепил пальцем край повязки.

– Ты, конечно, не помнишь, Лери, но я видел тебя вообще без всего. И не раз. Так что избавь меня от своего глупого стеснения. Снимай и одевайся.

– А… ты? – от холода и смущения зубы начали выбивать дробь.

– Как видишь, я тоже не совсем раздет.

Вряд ли нижнее белье и сапоги можно было назвать одеждой, но спорить я не стала. Натянула куртку и штаны, отжала как могла волосы, влезла обратно в свои отвратительно мокрые башмаки. Все, разумеется, было мне велико, но зато почти сухое и теплое.

– А теперь – бегом! – приказал Гергис таким тоном, что я не рискнула спорить. – Прямо за мной, и смотри под ноги!

Он вытянул руку себе за спину, я уцепилась за нее, как на пути к дому ведьмы, и мы побежали, скользя, спотыкаясь и разбрызгивая грязь. Потом тропа стала шире, и мы бежали уже рядом, но по-прежнему держась за руки.

Дыхание сбилось, сердце колотилось где-то в горле, сквозь подступающую тошноту, и все же я хотя бы согрелась. Наконец впереди показалась поляна, где у кареты полный румяный возничий в синей одежде разговаривал с высоким худым мужчиной – проводником.

– Ну что уставились? – прикрикнул на них Гергис, когда мы подошли ближе. – Принцесса упала в болото. Быстрее отвези нас в замок. А ты, - повернулся он к проводнику, - приведешь туда моего коня.

Мы забрались в карету, и та резко тронулась с места. Опасаясь ослушаться, возничий подгонял коней, и трясло гораздо сильнее, чем раньше. Внутри оказалось неожиданно тесно: похоже, не видя, я представляла себе все иначе, чем было на самом деле. Сидеть пришлось друг против друга, соприкасаясь коленями.

– Это моя вина, - глядя в окно, сказал Гергис. – Дважды моя. Нельзя идти по болоту без палки. Даже если б ты и упала, с ней вытащить было бы намного проще. И стоило держать тебя за руку. А я обрадовался, что ты прозрела. Хотя нет уверенности, не обернется ли это чем-нибудь… неприятным. Ведьма есть ведьма. И то, что она не потребовала никакой платы, настораживает.

Я молчала, уставившись себе на колени. Слишком много всего произошло. И чтобы обдумать это, надо было остаться одной. Сейчас у меня в голове творилось такое, что хотелось снять ее с плеч, вытряхнуть содержимое и надеть обратно – пустую.

Когда карета остановилась в первом дворе замка, Гергис вышел, накинул позаимствованный у кого-то из стражи плащ и подал мне руку, помогая выбраться. Что-то блеснуло под ногами, и я наклонилась, чтобы рассмотреть.

В траве между каменными плитами тускло переливался камешек величиной с ноготь на большом пальце. Что-то словно подтолкнуло подобрать его и сжать в кулаке. И это не укрылось от взгляда Гергиса.

– Женщины - как те птицы, которые тащат в гнездо все блестящее, - насмешливо заметил он. – Стоило вернуть зрение хотя бы только ради этой возможности.

Несмотря на водоворот мыслей и ощущений, который затягивал не хуже болотной топи, я с любопытством оглядывалась по сторонам, заново открывая для себя все, что исчезло из памяти. Это напоминало сон, в котором видишь какое-то незнакомое место, но нет никаких сомнений, что там все же доводилось бывать.

До этого замок представлялся мне мрачным и неприятным. Видимо, отпечаток накладывали мои чувства – как в настоящем, так и в прошлом. Но он оказался совсем другим: светлым, воздушным, словно летящим в небо. Красивыми были даже вымощенный каменными плитами внешний двор без единого деревца, высокие крепостные стены и кованые ворота. Захотелось поскорее увидеть сад, но это точно могло подождать. Сначала – Мариллу.