— Ну наконец-то, хоть кто-то её уже разбил.

От этих слов, Яло хихикнула. Но его явно не поддержал тот, чей притворно сладкий голос сказал:

— Дорогой, надеюсь, это не та ваза, что нам на свадьбу моя мама подарила, разбилась?

Дорогой же, резво оттолкнув мальчишек, принялся очень быстро заметать следы.

Детишки засуетились и всячески пытались ему помешать, все так же указывая на нас руками. А старик никак не отрывался от своего дела. Его руки тряслись, но он упорно собирал осколки. Выпрямившись, он посмотрел по сторонам, а затем, собрав осколки, кинул их в горшок с цветком. И с довольным лицом вытер руки.

Теперь, когда о вазе можно было не волноваться, домовой обратил внимание на ребят.

— Ну чего вам, окаянные?

— Дедушка Сидор, — заголосил один из них, указывая в нашу сторону.

Да, уйти незамеченными явно не получиться. Потому как на весь коридор раздалось пронзительное:

— Батюшки родные! Вы кто? Как сюда попали? Неужели земляне? — Мы попытались ответить, но нас тут же перебили, задавая очередной вопрос. — Нет… Или все же да? Нет, точно нет! Хотя…

Череда нескончаемых вопросов все нарастала и, постепенно, из-за громкого голоса Сидора, из своих комнат вышли другие домовые.

— Что же ты, несносный, бедных деток вопросами замучил?

— Скажите волшебное слово! — Требовательно сказал он, проигнорировав заданный вопрос.

— Чуфырь, чуфырь, — неожиданно для самой себя сказала я, но потом опомнилась. — Тьфу ты! Пожалуйста!

— Земля-я-яне! Боже! Как же я давно не видел земляков. Земля-я-яне! Боже! Как же я давно не видел земляков.

Сидор запрыгал от радости, а из-за его спины показалась полная женщина в голубой косынке и начала глаголить:

— Ой, что же это мы? Надо же на стол накрыть! Какая радость! Наши! Наши здесь!

Все домовые засуетились, разбежались по своим комнатам, а некоторые из домовят принесли столы. Потом стали появляться разные вкусности, а от прекрасного запаха наши с Яло животы, жалобно заурчали.

Хотя оно и не мудрено! Я даже не завтракала, а когда все же добралась до еды, мне пришлось в срочном порядке спасать свою жизнь от одного неуравновешенного абитуриента.

Я попыталась что-то сказать, дабы остановить бешено несущихся домовых, но мой рот заткнули вкусной жаренной картошечкой.

— Ой, что это я! — Взмахнула руками домовиха. — Про квас то я совсем забыла, — и она умчалась прямо по коридору, а Сидор тем временем достал из-под стола огромную бутыль с мутной жидкостью.

— Ну что? Может бахнем по рюмочке?

— А женушки своей не боишься? — Спросил его домовой, насмешливо крутя на пальце свой длинный ус. — Она, ежели узнает, что ты деток спаиваешь, от тебя и мокрого места не оставит!

— Что-о-о? Что бы баба, да на мужика руку поднимала? Да я ей сам… — Не успел он договорить, как получил половником по голове.

— Ты пошто детей спаиваешь, недоумок?

— Ну Муся, так за знакомство ведь! — Но стоило ему только увидеть занесенную для повторного удара руку, как он тут же исправился. — Понял, не дурак!

Злополучная бутыль была снова спрятана.

И домовиха с довольным видом поставила на стол банку с квасом.

— А окрошечки не хотите? Ой, да что же я спрашиваю, конечно же хотите! Сейчас принесу.

Да, кажется, уйдем мы отсюда не скоро…

Душевный разговор длился часа два, как бы не больше. Мы познакомились со всеми домовыми и представились сами. Если честно, запомнить имена было не так уж и сложно. Но вот вспомнить кому они принадлежат…

Еда на столе все не заканчивалась, а наоборот, увеличивалась в объемах. Причем вся еда была нам хорошо знакома. Пельмени, вареники, жаренная картошка, окрошка и много другой пищи. Нас расспрашивали о Земле. И мы, не тая, рассказывали все в мельчайших подробностях. А затем слушали их рассказы.

Но чем больше мы сближались, тем чаще я вспоминала о доме. Интересно, как там мама? Не плачет ли она? Никто даже не знает, что я жива, со мной все хорошо, никто этого не знает… Как же сильно я скучаю!

Настроение резко ухудшилось, казалось, что еще немного, и я заплачу. Нет, нельзя! Если заплачу я, заплачет и Яло.

Но резкую смену моего настроения подруга все же заметила.

— Ты чего?

Тогда-то мы и решились заговорить о том, как попали сюда и что нам делать дальше.

Изливая друг другу душу, мы не сразу заметили то, как вокруг нас снова собрались все домовые.

Образовав довольно большой и плотный круг, они внимательно слушали нашу сбивчивую речь. А некоторые, особо впечатлительные, даже утирали слезы. Видимо многие вспомнили о том, как сами попали сюда и как давно это было. Понимая, что вероятность вернуться очень мала.