Лаврентий Павлович кивнул, Фитин ему докладывал, что Абвер зашевелился, но по какому поводу суета, выяснить не удалось. А тут все встало на свои места. Значит, информация к Верховному пришла по каналам военной разведки. Это плохо, надо накрутить хвоста ИНО, чтобы лучше работали.

— Так может спрятать его подальше в тыл?

— Нет. Он мне здесь нужен. Да и приглядывать проще. На местах сам знаешь, взыграет ретивое у исполнителей, потом мы с тобой не расхлебаем. Волков начал работать над прикрытием, но Володя абрек, — Сталин одобрительно усмехнулся, — ему по лесам хунхузов гонять, а тут тонко работать надо. Вот и займись. Сам займись. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше. Утечки все равно будут, но лучше, чтоб их было меньше, и как можно позже. Не мне тебя учить.

— Сделаю, товарищ Сталин.

— И еще. Волков и Стаин подчиняются только мне, больше никому. Это чтобы не было недоразумений. Берия кивнул. — Теперь о твоих текущих задачах. Семнадцатого я вызываю к себе для доклада руководство Ленинградской области. Товарищ Жданов, не очень охотно информирует Ставку о ситуации в городе и области. Необходимо отправить в Ленинград группу твоих сотрудников. Их задача составить независимое мнение о работе Ленинградского обкома. Почему обком не считает нужным информировать нас о происходящем в городе, что это — халатность или попытка скрыть нелицеприятные факты? Времени мало, совещание уже через пять дней. Вечером шестнадцатого выводы твоих людей должны быть у меня. Чтобы им было проще работать вот тебе материалы из того времени, — Сталин придвинул Берии папку, лежащую у него на столе, — изложенная здесь информация нелицеприятная, я в нее не верю, много там про нас вранья нагородили, но проверить мы ее обязаны. И своих проверь. Про них тут тоже есть, — хлопнул ладонью по папке. Нарком задумался:

— Товарищ Сталин, тогда надо отправлять две группы. Одна должна прибыть в Ленинград официально, а вторая тихо, иначе ни о каком независимом мнении за такой короткий срок и речи быть не может. Надо только решить под каким прикрытием отправлять вторую группу. Сталин набил трубку и несколько минут задумчиво ее раскуривал, прокручивая мысленно различные варианты. Его взгляд зацепился за только что переданную Берии папку.

— Скажи, Лаврентий, что бы ты делал, если б тебе надо было получить разведданные о новейшей боевой технике противника?

— Подключил бы агентуру, искал бы места производства и места дислокации, а там уже исходя из оперативной обстановки.

— То есть если бы, где-то использовалась эта техника, то основные усилия были бы направлены туда?

— Да, но и другие направления не упускал бы из вида.

Сталин покивал головой. Рискованно. Очень рискованно, но рано или поздно немцы найдут, где дислоцируется техника из будущего. Так может лучше их направить по ложному следу? Выиграть время, а потом спрятать вертолеты в ангарах на территории 290-го завода. Пока там еще не готовы принять столько машин, но это пока, нужно время. Да, поторопился он, выводя их с базы под Смоленском, надо было подождать. Но уж очень эффективно действовал Стаин, хотелось иметь такую силу под рукой, особенно в то время, когда немцы рвались к Москве. А теперь придется рисковать. Он потянулся к телефону:

— Товарищ Поскребышев, вызовите ко мне Стаина, срочно! Мы с Лаврентием Павловичем ждем.

Урок географии. Не интересно и нудно. В основном цифры, которые надо запомнить. Сашка конспектировал за Татьяной Владимировной. Все то, что она рассказывала, было в учебнике, но, записывая, лучше запоминалась информация, да и навыки чистописания надо было развивать. За полторы недели, прошедшие с его первого занятия с курсантками, жизнь вошла в устоявшийся ритм. Через день он ездил в Кубинку читать лекции, выходные тоже провел там. Конфликт с Карцевым заглох сам собой-постарался Батин. На следующий день, после спора с Виленом Дмитриевичем, физрук подошел к Сашке:

— Александр, здравствуй.

— Здравствуйте, Владимир Иванович.

— Пойдем, пошепчемся, разговор есть. Они зашли в каморку со спортинвентарем, Батин закрыл за собой дверь на ключ. — Давай, рассказывай, что у вас с Карцевым произошло. Его версию я уже слышал. Сашка рассказал все, как было, ничего не умалчивая, добавив только, что ему нужно было ехать по делам службы. — Да, Саша, а я тебя предупреждал, что с Виленом надо поосторожнее быть. Неужели нельзя было не доводить до конфликта?

— Как? — парень удивленно посмотрел на физрука. — И вообще, надо что-то решать с этим. На меня и так уже все косо смотрят.

— Это ты про одноклассников? Сашка кивнул, он ничуть не удивился, что Батин знает о разговоре с Волковой, иначе какой же он был бы чекист. — С Леной я поговорю, он девушка хорошая, просто категоричная чересчур и прямая, среди военных росла. Я ее вот с таких пор знаю, — он показал рукой на полметра от пола.

Сашка пожал плечами:

— Поговорите, — в принципе ему было все равно, какая Лена и о чем с ней будет говорить Батин, главное, чтобы ему дали спокойно учиться, раз уж без этого никак, и нести службу. Там кроме Лены хватало «воспитателей», один Литвинов чего стоит, невесть с чего решивший, что Сашка имеет какие-то виды на Волкову. По большому счету более-менее нормальные отношения у него сложились только с Настей Федоренко, которая его почему-то жалела, с вечно занятой, задумчивой Ниной Высоцкой и братьями Поляковыми. С братьями он сцепился на второй день пребывания в школе, до драки не дошло, но потолкались и взглядами померялись. Саша не знал, что там они потом для себя решили, но с тех пор Иван с Виктором парня не цепляли и относились довольно доброжелательно, по сравнению с остальными парнями из класса.

На курсах тоже все наладилось. Прибыли комиссар, особист и техник, уже знакомый Сашке по базе Иван Трофимович Линев. Обстоятельный, кряжистый дядька лет сорока, с крестьянским простодушным лицом и большими, сильными мозолистыми руками. Вид у Линева был самый что ни на есть пролетарский, но на самом деле Иван Трофимович был отличным инженером-расчетчиком, влюбленным во всю летающую технику без исключения. Комиссаром к ним назначили старшего политрука Кушнира Степана Абрамовича. Маленького росточка, весь какой-то круглый, румяный, с выдающимся носом, совершенно не подходящим к его лицу, и курчавой черной шевелюрой, все время улыбающийся, сыплющий шутками, он походил на веселого колобка, ели бы не внимательный, цепкий взгляд, нет-нет, да и выстреливающий в собеседника из-под густых бровей. Призван он был из запаса именно на эту должность, а до призыва работал освобожденным парторгом в Московском коммунальном хозяйстве. Ну и особист. Лейтенант государственной безопасности Гранин Яков Андреевич. Молчаливый тридцатилетний мужчина. Высокий, худощавый, с длинными ногами, он напоминал жердь на ходулях. Смотрелся он довольно смешно, пока не столкнешься с его холодным прознающим насквозь взглядом. Первым делом Гранин провел со всеми инструктаж по поводу сохранения гостайны и собрал подписки. Делалось это через индивидуальные беседы с инструкторами и курсантами. Девушки выходили от Гранина какие-то пришибленные и задумчивые. А Сашке лейтенант понравился, никакой воды, все четко, по делу. Яков Андреевич во время беседы сообщил, что в курсе настоящих званий и ведомственной принадлежности Стаина и Никифорова, попросил быть бдительными и при любых странностях и непонятных моментах докладывать ему. Вскользь упомянул, что немцы ищут героев, сорвавших удачной штурмовкой переправ их наступление на Москву. Не сказать что Сашку это сильно встревожило, но и настроения не добавило.