Я хотела держаться подальше. Но с моим телом что-то невероятное творится, выгибаюсь в пояснице от его касаний, промежностью вжимаюсь в его ладонь.

Он хочет со мной что-то плохое сделать. Отдать ягуару. 

От этой мысли встряхиваюсь, грудью размазываю свеклу по столу и вырываюсь. Оборачиваюсь и со всей силы измазанной рукой влепляю ему пощечину.

Глава 17

На его гладковыбритой щеке расплывается багровое пятно. С мякотью от свеклы.

Он словно камень, ни один мускул не дрогнул, смотрит на меня, а в глазах горит жёлтый огонь.

Точно такие же глаза у Яра. 

Только сейчас замечаю, тоже ореховые. И странная, окрашенная в жёлтый радужка.

– Маша!
– из коридора вопит Тамара.

Отшатываюсь от Саввы. Он рывком тянет обратно, в ухо мне выдыхает:

– Зря ты это сделала, Маша. 

Он сжимает мою грудь, и я вскрикиваю, не от боли даже, а от его полного ярости взгляда.

– Ночью готовься, - он сам отпускает и отступает.

Машинально отворачиваюсь к столу, за спиной слышу голос Тамары:

– Маша, я тебя просила переключить. Савва, господи, что с лицом? Это свекла?

– Маска омолаживающая, - невозмутимо говорит он.
– Ты себе такие делаешь.

– Не такие. Да ты и так прекрасно выглядишь. Серьезно, маску делал? 

Слушаю ее расстерянность и недоумеваю, она верит ему, в эту чушь про омоложение?

Хотя, что ещё думать? Что он меня тут зажимал? 

Ей такое в голову не придет.

Мелко трясусь, неловко режу морковку. Тамара возится с радио, переключает станции. 

Савва ушел, кажется, обернуться боюсь, но спиной чувствую, что никто на меня не смотрит. 

– Ты скоро?
– Тамара пристраивается рядом. Забирает соломку морковки, хрустит.
– Есть хочу. 

– Ещё минут тридцать, - торопливо вываливаю в кастрюлю нарезанные овощи. Кошусь на свою ладонь - она после пощёчины горит.

Зачем я это сделала.

Тамара, напевая, уплывает из кухни.

Занимаюсь супом. Варить-жарить-парить мне нравится, никто не учил, но за эти годы сама справилась, не ресторан, конечно, но все основные блюда получаются быстро и вкусно.

Накрываю кастрюлю крышкой, отхожу к окну. На улице солнечно, скоро начнутся субботники, Тамара на них никогда не ходит, отправляет меня.

Запускаю пальцы в волосы. Мысли отгоняю, но они настойчивыми пчелами лезут обратно.

Ночью готовься - стучит в голове.

А я уже была готова. Когда он прижимался и запускал руку ко мне в брючки.

Может быть, он прав, я просто уже созрела. И мне нужен парень. И дело вовсе не в Савве и не в его сногсшибательной привлекательности, это в организме особые процессы, перестройка, я становлюсь женщиной.

Ведь на Ярослава я реагировала так же. 

– Мэри, накрывай скорей на стол, - врывается в мои рассуждения голос Тамары. 

Она, потирая руки, плюхается на диванчик. Рядом с ней усаживается Савва.

Ловит мой взгляд и едва заметно улыбается. 

Вздрагиваю. У него даже усмешечка сексуальная. 

Гремлю тарелками, невольно кошусь на яркие волосы Тамары. Она растрепана, боюсь представить, почему.

У меня играет музыка, я могла не услышать, если они чем-то занимались.

Наливаю суп, ставлю перед ними тарелки. Из холодильника достаю сметану, быстро режу хлеб и складываю в корзинку. Собираюсь уже юркнуть в свою комнату, мне опять кусок в горло не полезет, но Савва жестом останавливает меня.

– Садись за стол, Маша. 

– Я не голодная, - откашливаюсь.
– Пока варила наелась.

Тамара ложкой разгоняет в супе сметану. 

Савва не ест, складывает руки в замок перед собой.

Несколько секунд играем в гляделки, его взгляд продавливает меня. И я не сдерживаюсь, облокачиваюсь на стол и начинаю:

– Поговаривают, что в нашем лесу теперь водятся ягуары.

– Ага, и тигры, - Тамара смеётся, ломает хлеб.
– Больше слушай сплетни. Что только не придумают.

– И какое-то необычное красное затмение который день, - продолжаю.

– Ой, Мэри, отстань с глупостями, - Тамара громко прихлебывает.
– Дай поесть спокойно.

Смотрю на Савву. Он смотрит в ответ, изучающе, подняв густую бровь.

Между нами напряжение, кажется, что воздух искрит. 

Уголок его губ поднимается в кривой улыбке. Он берет ложку. Усмехается.