— Посмотри. Видишь, ничего в этом нет. Зачем бояться? — Я не боюсь.

Да, малышка, я заметил.

— Всё? Могу такси вызвать?

Откидываюсь на кресло, закрываю глаза, притягивая свою руку вместе с её ладошкой к своему сиденью. Не вырывается — уже хорошо.

— Поговорим? — Не о чем. — А вчера.. — Забудь, я вчера погорячилась.

Улыбнулся, не открывая глаз.

— Кать, кто тебя заверил, что тебе надо бояться таких, как я? Работа? Кто внушил тебе, что я не могу быть искренним? И, в конце концов, откуда эта неуверенность в своём женском начале, а?

Слабый голосок.

— Какая ещё неуверенность.. — То есть, с другим согласна? — Нет.

Усмехнулся, поймал.

— Значит, доверяешь мне?

Попыталась вырвать.

— Малыш, в этом нет ничего постыдного. — Перестань, пожалуйста.

Открываю глаза, чтобы просто убедиться, что сейчас она отведет взгляд обратно. Прав. Провожу подушечкой большого пальца по нежной коже на сгибе её ладони, сам ощущая, как плавится подо мной. Тяжело выдохнула, явно борясь со своими ощущениями. Смутилась.

Детка, я же могу красиво, хочешь? Ещё ничего не сделал..

— Ты же такая хрупкая, зачем строишь из себя того, кем не являешься? — Ничего я не строю..

Улыбнулся и притянул руку к губам, просто задержавшись на ней.

— Да, милая, я заметил. Катерина

Твою мать! Катя! Мать твою. Выдерни руку срочно! Что ты застыла!? Стери с лица это идиотское выражение… О, Господи! Нет, ну, нет… Словно добыча, попавшая в плетущуюся сеть. Стежок за стежком, узелок за узелком… Черт! Надо отсюда выбираться!

Какого черта у меня рядом с ним полностью отключаются мозги!? Как это вообще возможно!?

Наконец отдергиваю руку, возвращает обратно, обжигая своим дыханием. Мне не верится, но, кажется, правда… его губы скользят по руке, при том что сам он ведёт себя так, словно ничего и не происходит.

— Черт возьми, Равиль! Перестань.

Опять усмехается. Да что он ко мне привязался!?

— Пожалуйста, отпусти. — Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты всё-таки попросила сейчас нечто иное.

Да мать его… да чтоб он там..

— У тебя такие пальчики, Кать… — Да отвали ты..

Непроизвольно шумно сглотнула застрявший воздух, когда он вдруг прикусил мне запястье! Нет, реально!? Мне не почудилось!?

Перевожу взгляд и встречаюсь с раскаленным железом. Да нифига они не серые! Коричневые крапинки прямо у зрачка сейчас словно поглощают всё, плавят и искрят. Даже в сумеречном освещении видно…

— Зрачки у тебя расширились. — Комментирует он, наконец отстраняясь. — Ты чокнутый. — Мы это уже проходили. — Я же просила.. — И это уже проходили. — Ненормальный. — Ну, так что, Кать, поедим или мне всё-таки довольствоваться тобою? — Очень смешно. — Значит, тобою? — Старается говорить серьезно, но губы сами расплываются в хищной улыбке. Весело ему, приехали. — И как много дурочек повелось на это?

А вот тут не сдержался, ухмыльнулся. Блин, я надеялась, что отпугну, заставив смутиться.

— Рад, что тебя стала интересовать моя жизнь.

Наконец отпустил, сцепила руки на груди и постаралась отодвинуться ещё ближе к двери. Как её открыть? Ну, как!? Может, дотянуться до его стороны? Там только бы кнопочку нажать.. Посмотрела.

Нет, это словно реку с крокодилом пересечь. Того и гляди — кинется.

— Многие, Кать. Но не переживай, я не повторяюсь. — Что?

Аа… да, мы же там про..

— Со школы идёт?

Отключает аварийку и выруливает на дорогу. Город, на удивление, опустел. Только из окон многоэтажек горит свет, да дорога подсвечена фонарями, изредка пробирающимися к нам внутрь.

— Ты о чем? — Неуверенность. Дай угадаю, хомячком раньше была?

Поджала губы и через пару секунд все же выпалила.

— Сам ты хомячек!

Снова Усмехнулся.

— Если хочешь, можешь называть так. Ну, так что, оттуда?

Опять отвернулась к окну.

— Не только.. — Катюш, ты очаровательна. — Вздохнул. Неловкое молчание (с моей стороны уж точно). — Помнишь Махмеда? — Кого!? — Ну, тогда ещё… мужик возле «Океана» вышел покурить. — Аа.. — В памяти всплыло то самое "ну, догоняй". — Так вот, у него брат в «Постое» обитает. — Поваром?

Оторвался от дороги, скривил губы и изогнул бровь. Понятно, видимо нет.

— Ну… — Усмехнулся. — Да, пусть будет «поваром». Только ему это не говори.

Темный салон, шум работающего двигателя. Он уверен, что сегодня меня не отпустит. Мошка, кажется, попалась.

— Можно я не буду заходить? — Почему? — Работы хватает… Не люблю этот пафос. — Вот ерунда какая. — Посмотрел, оголив свои ямочки. — Ладно, тогда здесь поедим. Шауху какую-нибудь попрошу сделать.

Даже смешно стало.