«Как же так получилось?»

Я помогаю девушке подняться с колен. Достаю носовой платок, вытираю глаза. Подняв левой ладонью ее подбородок, убеждаюсь, что рядом с губами все чисто. Ни капли! Обнимаю ее, крепко прижимая к себе. Тело девушки вибрирует, словно пронизанное током. Хочется успокоить, согреть, защитить. Не в силах сопротивляться желанию, целую ее в губы. Она уже знакомо медленно-медленно отворачивает голову. Я мягко, но сильно возвращаю ее. Втягиваю ее нижнюю губу, смакую, ощущая свой запах. Отрываюсь ненадолго, только для того, чтобы дать перевести ей дыхание. Повторяю снова. И еще раз. И еще. Неожиданно она отвечает! Сначала робко, едва скользнув кончиком языка навстречу. Потом смелее, посасывая мой язык. И, наконец, как и предполагали изобретатели французского поцелуя, наши языки сплетаются, борясь и играя.

Теперь уже мне надо отдышаться.

–Ты великолепно целуешься!– произнесенный комплимент застает ее врасплох. Взгляд из-под приспущенных пушистых ресниц становится настороженно-изучающим.

–Напрасно ты не позволяла себе этого раньше!

Шутка достигает цели, кончики ее губ непроизвольно ползут вверх.

Мы тянемся дуг к другу, чтобы продолжить, но как раз в это время раздается ринг-тон ее телефона. На дисплее ожидаемое «любимый».

–Да, Миш,– голос звучит почти спокойно,– Возле нашего магазина? Зайди, пожалуйста, купи бутылку кефира и сметану. Да, для оладьев, как ты любишь. Все, жду, целую.

Она поправляет лифчик и проскальзывает мимо меня к холодильнику.

–Возьми пакет на дверной ручке!

Я выполняю приказ, не раздумывая. Мгновенье,– и в пакет летит кефир и банка сметаны.

–Спустись на пролет ниже по лестнице,– инструкции четкие, как на войне. В моих руках уже наполненный пакет, – Услышишь, как двери лифта открываются на этаже, можешь идти дальше.

Не иначе, дедушка у нее разведротой командовал! У самой входной двери, пока Алена взмахами расчески приводит себя в порядок у зеркала, напоследок, крепко прижимаю ее к себе. Мужество вновь упрямо торчит, приникая к ее животу. Встречаю, на сей раз, жесткий отпор, и все же, уже стоя на площадке, успеваю заметить изумленный взгляд.

До встречи, дорогая!

***

Сегодня у Алены на работе запарка. Вернее, запарка у исполнителей, что непосредственно верстают, наполняют сайт содержанием, подгоняют картинки в нужный формат, делают так, чтобы кнопки при нажатии открывали нужные ресурсы. Этим занимается Миша. Он—исполнитель, Алена,– креативщик. Ей не нужно засиживаться за служебным компом до упора, воюя с упрямыми кнопками. Так что кнопками сейчас занимаются двое. Ее муж, выбивая бесконечные дроби на клавиатуре. И я, одну за другой, расстёгивая их на рубашке Мишиной жены. Она предпочитает мужской тип одежды. Сегодня, правда, традиция соблюдена ровно наполовину. Сверху кремовая сорочка унисекс, снизу—вполне приличная офисная юбка. По версии для начальства,– Алена обсуждает эскизы с клиентом. Мишка же знает, что Алена дома. И даже знает, что со мной. Он сам попросил подбросить ее сначала до мастерской, забрать принтер из ремонта, потом до детского садика. Лифт отключен уже два дня, так что просьба доставить технику до места логична.

Пока она возилась с замком двери на лестничной площадке, я, пристроив груз на перила, любовался соблазнительными ногами и обтянутыми темно-синей юбкой формами. Открыв дверь, Алена пропустила вперед мальчика, потом, не оглядываясь, вошла сама, оставив дверь открытой. Я чуть подождал, пока мама с сыном разуются. И сразу отправился на кухню. Девушка появилась на пороге через минуту, под музыку Диснея.

–Чай, кофе?– как ни в чем не бывало, предложила хозяйка, ставя чайник на плиту.

На этот раз газ бодро вспыхнул, а спичка отправилась в пепельницу.

–Тебя,– озвучил свой вариант я.

С нижними застежками удобнее справляться, опустившись на стул. Выпрастываю края рубашки из-под юбки. Алена смотрит чуть свысока, не помогая мне, но и не мешая. Принтер мирно стоит на кухонном столе. Ребенок устроился перед телевизором в комнате. Сегодня у него мультики, которые в обычный день под запретом. У его мамы, кажется, тоже намечается то, что папа вряд ли одобрил бы.

На ней ослепительно белый кружевной лифчик. Странно, что не просвечивает через рубашку. Мои губы пускаются в путешествие по его верхним границам. Загорелая кожа Алены покрывается мелкими пупырышками. Спешу мелкими, почти невесомыми поцелуями одарить грудь над кружевами. Руки у Алены безвольно свисают, и вся она сейчас сама покорность обстоятельствам,– челка упала на глаза, голова стыдливо опущена, раздвинутые полы рубашки разошлись в сторону, обнажив живот. А в пупке у жены моего друга, оказывается, пирсинг. Хитро подмигивающий на свету голубоватый камешек.

–Здорово!

–Что?

Я и не понял, что сказал вслух. Кончиками пальцев прошелся по камешку, легонько зацепив ногтем.

–Сколько в тебе еще неизвестного.

–Неужели?

–Мне хочется знать все, все твои тайны,– рубашка летит на пол. Она будто и не замечает, что одежда теперь уже у ее лодыжек.– Как же увлекательно быть первооткрывателем!

–Так уж и перво…

Не даю договорить, закрывая рот поцелуем. Руки тем временем справляются с упрямой застежкой изящного бюстгальтера. Бретельки по плечам, раскол между грудей углубляется. Это Алена запоздало сопротивляется, сводя плечи и пытаясь удержать ткань.

–Позже расскажешь, кто у тебя был первым,– девушка вскидывает голову то ли возмущаясь, то ли принимая вызов.– А пока я хочу узнать твою грудь. Увидеть, как она появляется из кружев, как Афродита из опадающей морской пены.

Отвлеченная словами, Алена ослабляет сопротивление. Я медленно тяну материю вниз, миллиметр за миллиметром обнажая бюст. Кожа под лифчиком радует глаз абсолютно молочной белизной.

–Не загораешь топлесс?

Пальцы безошибочно находят сосок, выкручивая как маленькую вишневую лампочку. Девушка закусывает на миг губу. Она уже собирается что-то ответить, но я не позволяю: