Танец закончился, и Малко не стал продолжать ухаживание.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил он.

— Прекрасная мысль! Принесите мне стакан апельсинового сока.

Раздраженный, он отправился к столу, где Лейла угощала мужчин, пожиравших ее глазами. Завидев Малко, она незаметно повернулась к нему. Он взял в руки высокий стакан с соком.

Ему повезло. За время его отсутствия двое молодых людей успели атаковать Сэди и вели с ней оживленный разговор. Он протянул ей стакан.

— Ваш сок, Сэди. Встретимся в зале.

И прежде, чем она успела открыть рот, повернулся и быстро ушел.

Возле Лейлы все еще толпились мужчины. На этот раз он не стал долго раздумывать. Протиснувшись, он подошел к ней и, галантно наклонившись, спросил:

— Не хотите ли потанцевать?

Он не стал дожидаться ответа, схватил ее за руку и увлек за собой.

— Вы ужасно плохо воспитаны, господин Линге, — прошептала она, устраиваясь поуютней в его объятиях.

— Я? Ничего подобного. Я просто пригласил вас потанцевать.

— Но вы не дали мне возможности ответить вам.

— О, я рисковал нарваться на отказ, а с женщинами рисковать не стоит.

Она засмеялась, но продолжала держаться напряженно, не приближаясь к нему.

Потихоньку, пользуясь неосвещенными углами, Малко стал прижимать ее к себе, наклонился и коснулся губами ее уха. Она напряглась, но протестовать не стала.

— Я ужасно рад вас видеть, — прошептал Малко, — но скажите мне, когда все эти люди уйдут? Она удивленно посмотрела на него.

— Какие люди? Вы хотите сказать — все приглашенные? Но они — мои гости и приглашены точно так же, как и вы.

— Какой ужас! — вздохнул Малко. — Я так надеялся, что мы будем одни. Только вы и я.

— Вы с ума сошли!

Но в ее голосе не было большой уверенности. Малко почувствовал, как она расслабилась и прижалась к нему. Пользуясь темнотой, он прижался губами к ее губам. Она вздрогнула, но снова ничего не сказала.

Через минуту она целовала его с той же страстью, как тогда, в пустом баре. Они остановились и стояли, покачиваясь, как пьяные. Она уже не противилась и прижималась к нему все сильней и сильней. Малко едва не терял сознание, он испытывал почти физическую боль от ее близости. Он отстранился, чтобы хоть немного прийти в себя.

Ее большие прекрасные глаза затуманились, она вся стремилась к нему в неудержимом порыве.

— Пойдемте, покажите мне ваш дом. Она вздрогнула.

— Это невозможно. Я не могу оставить моих гостей.

Она поцеловала его, чтобы заставить замолчать, и погладила по спине, успокаивая. Но через легкую ткань костюма он чувствовал ее острые ноготки. Она снова прижалась к нему, но в этот момент, словно в насмешку, кто-то поставил твист, и ей пришлось отстраниться, чтобы остаться в рамках приличий.

Отдалившись от него на целый метр, Лейла танцевала, вертя бедрами на негритянский лад. Она была молода, прекрасна, но в ней появилось что-то от гибкого дикого животного.

Без всякого стеснения рядом флиртовали другие парочки. Малко начал понимать, откуда взялось целое состояние у одного иранского хирурга. Он нажил его, возвращая девушкам из состоятельных семей их первоначальную невинность.

За исключением нескольких дурнушек, восседавших на диванах и занятых фисташками и сплетнями, да заядлых игроков, отключившихся от всего остального мира, добрый десяток прижавшихся друг к другу парочек держался с нескромной раскованностью.

Малко надоело вертикальное положение. Он потянул Лейлу к одному из диванов, захватив по дороге два бокала с шампанским. Наконец он расположился с полным комфортом. Лейла устроилась возле него полулежа, и он тут же воспользовался случаем, чтобы погладить ее ногу, забираясь все выше и выше.

— Перестаньте!

Но его руки она не отстранила. В этой позе, с платьем, поднятым выше колен, она была очень соблазнительна. Малко заметил длинную змейку у нее на спине. Потянуть ее вниз и сдернуть эту струящуюся шелковую зелень ничего не стоило.

Кто-то из слуг прошел совсем близко, убирая пустые бокалы и полные пепельницы. На хозяйку он даже не взглянул. Да, все слуги этого дома были вышколены совершенно бесподобно. Никто из них не обращал на гостей никакого внимания, скользя между ними, как тени, молча, с отсутствующим видом. Этот великосветский разврат оставлял их совершенно равнодушными. Для них было недоступно обладать столь прекрасными женщинами. Так стоит ли мечтать? А если поднимется восстание, их будет с добрый десяток на каждую.