Дементорша, взирая на нее в явном восхищении, заявила:

– Вам только у нас работать, Нина Петровна! У меня как раз место заместителя освободилось…

Ее заместитель, как выяснилось, и был помощником того самого информатора и пришельца из литературного мира, который едва не убил Нину и приложил колоссальные усилия, чтобы очернить в глазах литературных дементоров Женю.

Ее Женю.

Интересно, куда несчастного предателя сослали – в тот же мир, куда удалось выпихнуть Пеннивайза?

– Да нет, как говорится, уж лучше вы к нам… – пробормотала девушка и добавила: – И это все? Ну, тогда вояж отменяете, вы оставляете нас с Женей наконец в покое и…

Дементорша кашлянула, и Нина поняла, что нет, не все:

– Признание, как вы видите, написано не от руки, а напечатано на печатной машинке. На острове одна такая была обнаружена, но совсем другой модели и с совершенно иным шрифтом.

Нина заявила:

– То же, что и с кастрюлькой с сургучом. Судья привез машинку с собой, а потом швырнул в море – все элементарно, Ватсон!

Она явно гордилась собой.

– Ну что же у вас все в море сбрасывается, Нина Петровна, прием избитый! Да и экологический баланс явно не улучшает. Ну хорошо, а что вы скажете на то, что на рукописи не обнаружено ни единого отпечатка пальца. Повторяю, ни единого! Кто-то приложил огромные усилия, чтобы избежать этого!

Нина, несколько озадаченная подобным поворотом, нашлась с ответом:

– Судья все делал в перчатках.

– Зачем, Нина Петровна, зачем? Он ведь и так подписал признание своим именем и детально все изложил, к чему пытаться скрыть свои отпечатки?

Действительно, как-то глупо получалось. А старый судья Уоргрейв глупцом уж точно не был.

Нина не сдавалась.

– Ну, мало ли почему он не снял перчатки. Такой у него был пунктик.

Дементорша заявила:

– Перчатки у него нашли, как и летнее пальто и котелок, но, вероятно, вы, Нина Петровна, скажете, что он пользовался другими, которые потом швырнул в море.

Нина поняла, что дементорша подтрунивает над ней.

– Скажу, да! Разве это так уж невероятно? Может, как-то странно, но допустимо, вы не находите?

Дементорша медленно кивнула и ответила:

– Да, все это допустимо, хотя в некоторых случаях и с большой натяжкой, и мы бы на этом закрыли дело судьи Уоргрейва, если бы не одно последнее «но»…

Она сделала драматическую паузу, и Нина, не выдержав, спросила:

– Какое еще но?

Дементорша наконец принялась говорить.

– В тридцатые годы все, даже самые тупые преступники, слышали об отпечатках пальцев и старались не оставлять их, дабы не быть изобличенными. Но о ДНК никто еще представления не имел. Тот, кто бросил это признание от лица судьи Уоргрейва в море, соблюдал все меры предосторожности почти столетней давности. Отпечатков, и это правда, нет, но есть микроскопические, глазу не заметные, частицы кожи, которые попали на бумаги, прекрасно сохранились и были подвергнуты анализу.

Нина ахнула.

– Вы раскрываете преступление из литературного мира методами из нашего? С ума сойти!

Дементорша слабо усмехнулась.

– Повремените. Много этот анализ не дал. Тем более что все тела давно рассыпались в прах, по крайней мере, в том мире, и пробы для сравнительного анализа взять негде. Однако все исследования показали одно и то же: эти микрочастицы, которые попали на признание судьи при его написании, несут в себе ДНК не мужчины, а женщины! Причем все – одной и той же!

Нина потрясенно молчала, а потом предположила:

– А судья точно был… мужчиной?

Дементорша захохотала, наверное, первый раз в своей жизни.

– Нина Петровна, вы не сдаетесь, и это качество мне очень по душе – сама такая. Нет, поверьте, он точно не был женщиной, которая все годы жила под видом мужчины.

Нина заявила:

– Тогда наш парижский друг прав. Это наверняка старая дева мисс Брент!

Дементорша не без скепсиса уставилась на Нину.

– Может, и она, может, и нет. Благодарю за информацию о сюжете компьютерной игры, я этого не знала. Но не думаю отчего-то, что наш парижский шер-ами так нагло скопировал ее. Хотя кто знает… И не забывайте, помимо мисс Брент там были по крайней мере еще две другие дамы – гувернантка Вера Клейторн, особа весьма хладнокровная и себе на уме, во всяком случае, в романе, и, более того, готовая идти для достижения своих целей буквально по трупам, и «серая мышка» миссис Роджерс, горничная, которая умерла в самом начале и никакой особой роли в развитии интриги не играла. Но это, повторюсь, в романе Кристи…