Думай же, думай, думай. .

Мой взгляд остановился на посохе.

Я подошла к столу и схватила телефон. Телефонные линии всегда странно вели себя. Иногда они работали во время магии, а иногда нет. В трубке щелкнуло один, два раза, и я услышала гудок. Я выудила из бумажника карточку и набрала номер.

— Алло, — произнес на русском знакомый голос, выдававший своим тоном усталость. — Yesli ehto ne catastropha. .

Что ж, если подумать, с моей стороны это, действительно, выглядело как «катастрофа».

— Привет, — начала я. — Это Андреа.

— О, здравствуй. — Его голос тут же оживился. — Как дела?

— У меня все отлично. Как нельзя лучше. Эй, послушай, у меня здесь есть посох, который, как я подумала, может тебя заинтересовать. Он около шести с половиной футов высотой, частично из дерева, частично из кости. На древке надпись и усатое лицо. Любопытно?

Роман на секунду замолчал. Когда он вернулся на линию, его голос был спокойным.

— Ты можешь прочитать написанное?

— Некоторые буквы похожи на руны, а некоторые на кириллицу. Давай попробую, верхняя буква, если смотреть прямо, выглядит как цифра четыре, затем «Е», потом «Р», потом что-то похожее на заглавную «Н», только в нижнем регистре. .

— Ты сейчас держишь посох в руках? — Голос Романа был по-прежнему очень спокойным.

— Нет, он в футляре.

— Не трогай посох. Это очень плохой посох.

— Принято к сведению.

— Где ты?

— Я нахожусь в подсобном помещении склада. В который я проникла нелегально, и теперь заперта в каком-то странном защитном барьере. Похоже на паутину, сделанную из слизи. Если бы ты пришел и помог мне с этой странной сетью, посох — твой.

— Говори адрес.

Я продиктовала ему адрес.

— Скоро буду. Не трогай посох. Не трогай сеть. Не трогай ничего, пока я не доберусь туда.

Я повесила трубку. Темный, пугающий служитель Абсолютного Зла шел, чтобы спасти меня. Странным образом эта мысль не вызвала во мне тепло и трепет.

*** *** ***

Я только закончила просматривать последнюю коробку с документами, как дверь склада отворилась, и голос Романа позвал:

— Андреа?

— Я здесь, — крикнула я в ответ. — Не касайся паутины!

Я встала и подошла к двери офиса. Большое складское пространство с полками, раскинулось передо мной, окутанное сетью, словно шторами. Я едва могла его разглядеть. С того места, где я стояла, парень был просто неясным силуэтом в противоположном дверном проеме.

— Хорошо, хорошо, я понял. — Силуэт что-то пробормотал по-русски. Со стороны Романа раздался глухой рев.

Голос волхва повысился, напевая заклятия и перекликаясь с ревом.

Паутина задрожала. Сеть потянулась к Роману, выгибаясь, как если бы ее тянули назад.

Пение Романа набирало силу: слова лились неестественно громко, хлестали и прорезались сквозь рев, словно живой поток силы.

Завеса паутины туго натянулась и разорвалась. Роман стоял посередине, широко раскинув руки, его чёрная мантия развевалась, словно ее подхватывал призрачный ветер. В правой руке он держал деревянный посох с головой чудовищной птицы. Птичий клюв был широко раскрыт, настолько сильно, что в него мог бы пройти даже арбуз, а внутри зияла кромешная тьма. Паутина жемчужного цвета, скручиваясь в узел, втягивалась в этот гротескный рот.

Пол склада содрогнулся. Роман продолжал смотреть прямо вверх, заклинания лились из его рта, отдаваясь вибрацией силы с каждым словом. Вокруг его черных ботинок клубились потоки чистой тьмы. Что-то смотрело на меня сквозь нее. Что-то древнее, злобное и холодное.

Температура в комнате упала. Я вздрогнула и увидела, как облако пара вылетает из моего рта.

Хор глубоких мужских голосов вторил в унисон пению Романа. Паутина продолжала залетать в клюв посоха.

Мои руки чесались, мне хотелось выпустить когти. Каждый волосок на моем теле встал дыбом.

Склад трясся.

Послышался звон огромного колокола: грозная низкая нота по сравнению с хором и песнопением. Отчаяние накатило на меня густой вязкой волной. Перед глазами порхали образы: холм из трупов на фоне сумерек, ярко-красная кровь, окрашивающая морозный иней, и первобытная темная фигура на холме черепов. .

Краем глаза я увидела, как паутина на стене затрепетала за моей спиной, потянувшись к Роману.

Я упала и прижалась к полу.

Паутина оторвалась от стены и пролетела над моей головой. На секунду она прилипла к дверному косяку кабинета, колыхаясь как парус на сильном ветру, а затем пропала, затянувшись в посох.