На третий день своего психологического опыта, Джерри получил неутешительный результат: то, что следовало из заполненной им таблицы, говорило, что заполнявший ее человек а) не рассматривает работу в сфере услуг, причем, все равно в какой, будь то ресторанный бизнес или юридический, в качестве желаемого и приемлемого источника заработка; б) обладает повышенной потребностью в личной свободе; в) не приемлет никакого компромисса с собственными убеждениями (нельзя воровать, обманывать, быть расистом и проч.); г) склонен к мизантропии и, наконец, д) не знает, что, помимо серфинга, могло бы его взволновать. Даже женщины и что-либо, с ними связанное, не получили в его таблицах должного количества звездочек, каждый раз попадая в столбец «желательно, но не жизненно необходимо». На одной чаше весов – Серфинг и Океан, на другой – Женщины. Что, как вы думаете, перевешивало для Джерри?

На четвертый день Джерри, совершенно отчаявшись и устав от собственного психоанализа, пошел в местный бар пропустить стаканчик. Он вообще-то не пил. С тех самых пор, как, будучи еще в университете, чрезмерно пристрастился к алкоголю, стал пропускать лекции и занятия и чуть было не оказался отчисленным за неуспеваемость и злостное нарушение дисциплины. Когда его вызвал к себе декан и сообщил о том, что Джерри бродит по краю и ему грозит свалиться в глубокую пропасть и покрыть себя несмываемым позором, перед мысленным взором последнего всплыло круглое лицо его матери с большими вопрошающими глазами и дрожащими, плотно сжатыми в скорбной линии губами.

Джерри мог спокойно пережить отчисление из альмы матер. Но обиды, горя и разочарования матери он бы не пережил. Поэтому он собрал себя в кулак и в короткий промежуток времени стал лучшим студентом на курсе. Настолько лучшим, что его выбрали председателем студенческого юридического клуба… как там было его название… нет, не Черепа и Кости… нет, что-то вроде Весы и Честь… ну или как-то так. Второй раз после университета он напился в первый день своего трудового дня. Мы об этом уже упоминали.

С тех пор Джерри пил только молоко, чай, кофе и безалкогольные коктейли. И соки.

Поэтому, зайдя в ближайший бар и заказав цитрусовый микс с тимьяновой водой, он начал потихоньку цедить содержимое своего стакана через трубочку, рассеянно оглядываясь по сторонам и в пол-уха прислушиваясь к разговорам. Время было послеполуденное, и веселье еще не началось. Поэтому в баре стояла атмосфера приглушенности: приглушенно играла спокойная музыка, приглушенно постукивали шары, забиваемые в лузы; приглушенно разговаривали люди, и даже стекло позвякивало приглушенно в руках бармена на той стороне барной стойки.

Вот в этой приглушенной атмосфере и услышал Джерри как один из мужчин, сидевших спиной к нему через трех человек за стойкой, сказал своему собеседнику: «И, как назло, я никак не могу найти для него хорошего конюха. Обещал уже пару месяцев как, но попадаются все какие-то разгильдяи и ненадежные личности. А ведь ранчо большое и недалеко от океана, сплошная красота и раздолье. Там нужен надежный мужик».

При этих словах, что-то щелкнуло в мозгу Джерри. Его мысль лихорадочно и отрывисто побежала, словно светодиодная реклама на небоскребе: «Работа с лошадьми… далеко от города… свежий воздух… близко к Океану… куча свободного времени (наверное)… надо браться». И он, мягко спустившись с табурета, подошел к мужчинам.

Так он и попал на ранчо. Почти утыкаясь в затылок управляющего, Джерри завершил свои сонные раздумья на тему «Почему они меня взяли» выводом о том, что-либо поджимали сроки, либо он внушил им доверие, а может, и то, и другое вместе.

К радости Джерри, его благосклонно приняли на ранчо не только человеческие существа – он сразу завоевал доверие и уважение конюхов и местных работников знанием предмета и своей справедливостью, и суровостью к недотепам и лодырям. Его приняли – что, наверное, было, главнее, – лошади.

Это был огромный табун самых разношерстных лошадей. Среди которых были и породистые, но больше беспородных или полукровок. Хозяин ранчо все время проживал в Европе и полностью полагался на Управляющего. Которым, через шесть месяцев после поступления на работу, неожиданно для себя стал Джерри. Бывший управляющий, радостно убедившись в опытности и честности Джерри, уволился на покой. Ухаживать за маленьким виноградником, домиком и женой в долине Наппа, как он сказал при прощании Джерри.

Нельзя сказать, что груз ответственности за все огромное хозяйство на ранчо, обрушившийся на сильные плечи Джерри, его испугал. Нет. Но ему пришлось забыть о «свободном времени», Серфинге и Океане почти на месяц, пока он не отладил собственную систему управления ранчо и не подобрал еще пару очень хороших работников для самых сложных задач.

Поэтому, когда он, наконец, выбрался на побережье, он почувствовал себя мальчишкой, которому разрешили в качестве поощрения сбежать в «одиночное плавание» на местную речушку. С блуждающей улыбкой на лице он мчался в своем обшарпанном пикапе по шоссе, теплый августовский ветер влетал в открытые окна машины и радостно запутывался в его кудрях, творя кучамалу в шевелюре, затем победоносно вылетал наружу для того только, чтобы вновь вернуться и «уложить» непослушные кудряшки на голове Джерри на новый сногсшибательный манер…