Шрифт:
Она лежала в двухместной комнате под капельницей, на лице – маска подключения к аппарату ИВЛ. Глаза ее, когда вошел Бэзл, были открыты.
Говорят, что глаза не улыбаются и не умеют говорить. Еще как улыбаются! Еще как говорят! Когда она увидела наклонившегося над ней Василия, веки ее дрогнули, и она заморгала быстро-быстро, словно говоря: «Бэзл! Я рада тебя видеть. Я сильно скучала по тебе. А ты? Не смейся надо мной. Я сегодня страшная. Прости меня».
– Выйдите, пожалуйста, отсюда, молодой человек! – зашумела на Василия дежурная медсестра, неожиданно вошедшая в палату. – Здесь нельзя находиться.
– Сейчас, одну минуту.
– Выйдите немедленно. Я сейчас охрану позову.
– Все, ухожу, ухожу.
В дверях он столкнулся с лечащим врачом.
– У Ромадиной как состояние, доктор? – спросил.
– Обычное отравление угарным газом. Состояние средней тяжести. Но опасности жизни нет. Завтра из реанимации переведем в обычную палату. Дней через десять будет как заново родившаяся. Короче, до свадьбы заживет.
– Точно?
– Точнее не бывает. А вы ей кто и что здесь делаете?
– Я? Муж.
– Так вот, дорогой муж, идите себе спокойно домой и готовьтесь ко встрече с любимой женой. И молите Бога, что все так легко закончилось. Да, принесите паспорт и полис.
– Может, нужны лекарства какие-нибудь? Кровь? Могу сдать. У меня вторая группа, – не унимался Бэзл.
– Успокойтесь, ничего не надо.
– А когда ее можно увидеть?
– Завтра вечером. Расписание посещения больных – внизу.
Василий пришел и завтра, и послезавтра. И еще много раз. Привез телевизор и ноутбук. А в завершение больничной эпопеи отвез из больницы домой после выписки.
В один из приемных дней она попросила его:
– Бэзл, запиши мне «Чикагскую рапсодию».
– Фа мажор?
– Фа мажор, – кивнув, улыбнулась Мирослава. – Она мне будет напоминать о тебе.
Вот и сказке конец
У нашей истории счастливый конец. Как в сказке. Кто слушал – молодец.
Вскорости после выписки Мирослава и Бэзл поженились. Свадьба была скромной: только близкие родственники и самые верные друзья. Вместо «Свадебного марша» в момент обмена кольцами проскрипела, как догадался читатель, «Чикагская рапсодия фа мажор». Для этой цели Василий специально в ЗАГС притаранил граммофон.
И я там был, мед-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало…
Пермь,
осень 2018 – зима 2019 года
Столько лет прошло…
– Что ты читаешь? – спросил он, облокотившись о перила.
– Слова, слова, слова, – ответила она.
Конец ознакомительного фрагмента.