– Серая тень. – тихо проговорила она, чувствуя, как, произнося эти слова, выпускает свой страх на волю. Теперь он пропитывал весь воздух вокруг нее.

Несмотря на то, что слова были произнесены тихо, Янис услышал их. Он подошел к девушке и, глядя ей прямо в глаза, спросил.

– Откуда Вам известно о серых тенях?

Она не знала, являются ли сведения о тенях секретными, поэтому постаралась сделать как можно более легкомысленный вид.

– Не помню, по–моему, о них мне рассказывал какой–то возница. – отмахнулась она. Не сказать, что соврала, но и всей правды не сказала.

Янис задержал на ней взгляд еще на мгновение, а после развернулся и еще раз со стороны осмотрел следы.

– Похоже на то. – согласился он, закончив осмотр. – Вы, Лиса, кладезь знаний. Что еще Вы скрываете?

Девушка вздохнула.

– Усталость быть может? – перевела она тему, поняв, что больше ей здесь делать нечего. Пора было возвращаться в пансион.

Янис, уловив в ее словах однозначный намек, кивнул.

– Вы правы. Мне, пожалуй, пора отвезти Вас, как и обещал.

Лиса тоже кивнула, молчаливо соглашаясь и гася зажженные светляки. Сели в экипаж. Длинноночье подходило к концу и, как всегда перед рассветом, темнота стала еще гуще. Она разлилась, заглушая, казалось, даже свет фонарей на Центральной улице. Лисе стало жутко. А вдруг серые почувствуют ее, а вдруг отец не смог противиться и выдал куда и зачем направлялся? А вдруг ее уже поджидает одно из этих существ там, в Университете? Мысль о том, что на территорию Университета не так–то легко попасть, немного успокоила. Встречаться со старой знакомой не хотелось. До дрожи в коленках.

Ламар, чувствуя, что ее молчание не оставляет ему выбора, тоже молчал. Он вышел из экипажа и пошел рядом с ней к воротам, следуя обещанию. Нир Гас вновь проворчал, что вообще–то открывать ворота ночью ему не велено. Однако, увидев, что это Лиса, поджал губы и все же отворил створку. Яниса же, собравшегося шагнуть внутрь, остановил.

– Говорять же Вам, не велено никого пущать по ночам. – тролль уперся, собираясь грудью держать оборону.

– У меня личное распоряжение ректора. – процедил сквозь зубы Янис. – Я обязан довести адептку до пансиона.

– А–а–а, – протянул тролль, пропуская офицера. – Личное. Тогда ладно. Хотя с чего бы это ассу ректору лично беспокоиться об адептке, ума не приложу.

Под это привычное ворчание привратника молодые люди углубились в университетский парк. Адепты, славившиеся ночными гуляньями, к утру расползлись по пансионам и теперь в парке царила та же тишина, что и в городе.

– Лиса. – тут же нарушил ее Ламар. – Вы не сердитесь на меня из–за того, что я там наговорил, пожалуйста. Я лишь хотел сказать, что все еще надеюсь. Понимаю, что совершенно беспочвенно, но все же.

– Янис, Вы не слышите, что я Вам говорю? – рассердилась девушка. – Мое сердце занято. Занято, понимаете? Я люблю его. И всегда любила. И Вам об этом прекрасно известно. Так пожалуйста, не мучьте ни себя, ни меня.

Офицер молчал. Это напряженное молчание было Лисе очень знакомо. Когда очень хочешь закричать, но молчишь. Ей стало жаль его. Ведь он не виноват в том, что она любит другого. Поэтому она продолжила.

– Я ценю Вашу дружбу. И всегда буду рада Вас видеть.

Ламар не смотрел на нее. Просто молча шел рядом. А у девушки возникло ощущение, что она ходит по кругу, ведь этот разговор уже был.

Вид пансиона ее порадовал. Наконец–то тянущий за душу разговор и столь же тянущее молчание будут окончены. Остановившись около дверей, она хотела сказать «до свидания», но неожиданно была порывисто сгребена в объятия и, не успев ничего толком понять, почувствовала, как губы Яниса захватывают ее губы, без стеснения сминая их. Секунды хватило на то, чтобы осознать, что он без ее на то позволения целует ее. Целует не нежно и робко, а со всей страстью и одна его рука прижимает ее к телу офицера, а другая держит ее за шею, не оставляя шанса вывернуться. И, как только это осознание достигло цели, Яниса отшвырнула от девушки плотная воздушная волна. Стихия подчинилась ей легко, встав надежным препятствием между ними.

Конец ознакомительного фрагмента.