Шрифт:
– Какой же тут обман? – Григорий как можно более равнодушно пожал плечами. – Сам я виноват, надо было тебя сперва про цель визита поспрошать.
Девушка горько усмехнулась:
– Думаешь, я бы тебе о ней сказала?
– Неужто не сказала бы?
– Конечно, нет! Ты бы меня как блаженную сразу от ворот спровадил…
– Может, и спровадил бы, – нехотя признал преображенец.
– Вот видишь! – грустно усмехнулась Настя, – Нет, Гриша, моя это вина, что государыня осерчала. Мне и ответ держать!
– И как же ты его держать собираешься? – Белов смотрел на невесту с возрастающим интересом.
Тоненькая, хрупкая, она почти утонула в его мундире. Глазищи огромные. И лицо такое… располагающее, что ли. Фрейлины обычно губы надувают и глазами хлопают, что совы днем. А эта…
Настя выдохнула и решительно посмотрела на гвардейца, плечом прислонившегося к дереву.
– Кора мокрая. Ты рубаху запачкаешь! – заметила она.
– Тьфу ты! – Белов отпрыгнул и попытался отряхнуть рукав. – Ну вот, Васька теперь весь вечер ворчать будет!
– Ты грязь не размазывай, – посоветовала Настя. – Подсохнуть дай. И вот…
Она попыталась снять мундир и вернуть его владельцу, но Григорий замотал головой.
– Даже и не думай! – предупредил он. – Здесь воздух плохой, чахоточный. Все, кто приезжают – в миг болеют. А ты вон бледная, даже кровь не пустить!
– Простуду не кровопусканиями лечить надо, а баней и травяными настоями! – возразила Настя, но в мундир вновь закуталась. Слишком уж он был теплый… родной какой-то. – Гриш, ты не думай, я тебя неволить не буду. Как только папеньку из острога выпустят, я с ним уеду, да у себя постриг приму…
К ее удивлению, гвардеец возмущенно фыркнул, точно зверь.
– Ты что это удумала? А я потом всю жизнь слушать буду, как молодую жену со свету сжил да в монастырь упек? – ужаснулся он. – Нет уж, Настасья Платоновна, хочешь ты аль нет – мы с тобой теперь на всю жизнь связаны!
Девушка лишь опустила голову и подозрительно захлопала ресницами.
– Так… еще этого нам не хватало! – Гриша, моментально почуяв неладное, вытащил и протянул ей свой платок. – Ну-ка слезы вытри! Потом в комнате порыдаешь!
– Умный какой, – Настя шмыгнула носом, но платок взяла. – И где только научился? Небось, когда по фрейлинам бегал?
– Фрейлины меня не слезами встречали, а поцелуями! – Белов вдруг понял, что хорохорится, словно мальчишка. Поморщился и добавил. – Сестры у меня. Семеро…
– С-с-сколько? – ахнула девушка, моментально позабыв о слезах.
Она с ужасом представила, как её будут выгуливать в парке, передавая с рук на руки.
– Семеро, – Белов вновь усмехнулся, разгадав мысли невесты. – Да ты не переживай, они почти все замужем, свои семьи у них. Окромя Софьи никто не побеспокоит!
– А ей-то чего? – пробурчала Настя.
– Она меня, почитай и вырастила, – Григорий в миг стал серьезным. – Тяжело я родителям дался. Матушка после родов совсем слаба была, думали преставиться. Вот Софья со мной и нянькалась. А потом уже…
Гвардеец махнул рукой. Никому не стоило знать, что, когда Белов уже служа в полку в очередной раз увидел на лице у сестры следы побоев. Не выдержав, Гриша и обернулся волком, подкараулил мужа сестры и достаточно толково и быстро объяснил ему, что будет, если Горбунов еще раз тронет Софью.
Преображенец понимал, что за такое его вполне могли сослать на каторгу, но командир полка, Александр Борисович Бутурлин, вникнув в дело, вступился за своего офицера, хотя потом и сам потрепал Гришку изрядно, заставив месяц ежедневно сражаться с ним самим в звериной обличие.
Впрочем, Белов был лишь рад этому. Бутурлин слыл одним из самых опытных воинов и в схватке ему не было равных.
Софья же еще долго удивлялась, что муж внезапно предложил разъехаться, безропотно уступив и городской дом, и дачу в Питерсхоффе.
– В общем, на сестру мою не серчай, не враг она! – подытожил свое молчание Григорий. все еще зло сверкая глазами от некстати охвативших его воспоминаний.
Настя лишь повела плечами.
– Ты поговорить хотел, – напомнила она гвардейцу.
– Хотел, – подтвердил тот. – Я вот что думаю: приказ государыня не отменит, но про него еще никто не прознал, Марфа слишком злая ходила, да и надеется она, что я выкручусь.
– И что? – девушка с надеждой посмотрела на преображенца, неужели он знает, как и свадьбы избежать, и государыню не разозлить.