Когда экипаж судьи тронулся, Мэтью окинул взглядом здание и заметил Осли, наблюдающего за их отъездом из окна своего кабинета. Мэтью почувствовал себя так, будто к его горлу приставили острие кинжала. Он отвел взгляд от директорского окна и вместо этого уставился на свои крепко сцепленные руки.

– Неважно выглядите, молодой человек, – сказал судья. – Вас что-то тревожит?

– Да, сэр, – был вынужден признать Мэтью.

Пока колеса экипажа крутились, увозя его все дальше от приюта, он думал о директоре у окна, об оставленных позади сиротах и о жестоких карах, которые мог обрушить на них Осли. «Я намерен оставаться здесь еще много лет», – сказал он. Что ж, в таком случае Мэтью всегда будет знать, где его найти.

– Не хочешь поговорить об этом? – спросил Вудворд.

– Нет, сэр. Это моя проблема, и ничья более. И я найду способ ее решить. Я его найду.

– Что?

Мэтью посмотрел судье в лицо. На Вудворде больше не было парика и треуголки, и он заметно состарился с того дня, когда увез Мэтью из сиротского приюта. Сквозь густые ветви придорожных деревьев пробивался мелкий дождь; дымка от испарений висела над слякотной поверхностью дороги, по которой катил их фургон. Впереди виднелся другой фургон, управляемый Пейном.

– Ты что-то сказал, Мэтью? – спросил судья.

Должно быть, он произнес: «Я его найду».

Мэтью потребовалось еще несколько секунд, чтобы окончательно вернуться из своих воспоминаний в настоящее время.

– Кажется, я размышлял вслух, – сказал он и до конца пути больше не произнес ни слова.

Но вот из дымки впереди показалась частокольная ограда Фаунт-Ройала. Дозорный на вышке ударил в колокол, ворота распахнулись, и они въехали в ведьмовской город.

Утро выдалось пасмурным и прохладным, солнце маячило еле заметным бледным пятном на восточном горизонте. Из окна своей комнаты на задней стороне дома Мэтью видел конюшню Бидвелла, дощатые хибарки рабов рядом с ней, дозорную вышку и сосновый лес, простиравшийся вплоть до прибрежных болот. Вид не вдохновляющий, что и говорить. Его кости ныли от вездесущей сырости; выспаться толком не удалось по вине одного-единственного москита, ухитрившегося проникнуть за сетчатый полог кровати. Так или иначе, этот важный день настал, и все чувства Мэтью были обострены до предела.

Он зажег свечу, поскольку сумрак за окном никак не желал рассеиваться, и побрился, пользуясь опасной бритвой, мылом и тазиком с водой, который был оставлен служанкой в коридоре перед его дверью. Затем надел черные бриджи, белые чулки и кремовую рубашку из скромного гардероба, предоставленного ему Бидвеллом. Он уже задувал свечу, когда в дверь постучали.

– Завтрак на столе, сэр, – раздался голос миссис Неттлз.

– Я иду.

Он открыл дверь и очутился перед внушительной особой с квадратным подбородком, облаченной во все черное. Она держала в руке лампу, желтый свет которой вкупе с игрой теней делал ее и без того суровый облик едва ли не зловещим.

– Судья проснулся?

– Он уже внизу, – ответила миссис Неттлз. Ее намасленные волосы были зачесаны назад и так туго стянуты на затылке, что даже смотреть на это было больно. – Ждут только вас, чтобы прочесть молитву.

– Хорошо.

Мэтью закрыл дверь и последовал по коридору за экономкой. Половицы поскрипывали под ее весом. Но на подходе к лестнице женщина остановилась так внезапно, что Мэтью чуть на нее не наткнулся. Она развернулась и подняла лампу, осветив его лицо.

– В чем дело? – спросил он.

– Могу я говорить начистоту, сэр? – Она приглушила голос. – Обещайте никому не проболтаться о том, что я скажу.

Мэтью попытался разглядеть выражение ее лица, но ему в глаза бил свет от близко поднесенной лампы. Он молча кивнул.

– Это опасный день, – произнесла она почти шепотом. – Вы и судья сейчас в большой опасности.

– Какого же рода эта опасность?

– Вы оба можете увязнуть в богопротивной лжи. Вы кажетесь разумным молодым человеком, но вы не понимаете этот город и то, что здесь творится. Со временем поймете, если только ваш ум не будет отравлен.

– Кем отравлен? Ведьмой?

– Ведьмой… – повторила она с неприкрытой горечью. – Нет, я не о Рейчел Ховарт. Что бы вам о ней ни наболтали и как бы вы к ней ни относились, она вам не враг. Она жертва, молодой человек. Я даже скажу больше: она нуждается в вашей помощи.

– Как это понимать?

– Им не терпится ее повесить, – прошептала миссис Неттлз. – Будь их воля, они бы вздернули ее уже этим утром. Но она не заслуживает петли. Что ей нужно, так это заступник, готовый любой ценой докопаться до правды. Способный доказать ее невиновность, когда все вокруг будут против нее.