Шрифт:
Это запало мне в душу; умом я более, чем когда-либо, склонен был остаться, воодушевляемый тайным упованием, что буду спасен. Добавьте к этому, что, склонившись над Библией, которая лежала передо мной, и сосредоточившись всецело на мучившем меня вопросе, я воскликнул:
— Увы, не знаю я, что мне делать! Господи, направь меня!
И далее в том же духе. В этот момент я перестал листать книгу на 90-м псалме [37] и, опустив глаза на второй стих, прочел все подряд до седьмого, а потом до десятого стиха:
37
В этот момент я перестал листать книгу на 90-м псалме… — В оригинале сказано «на 91-м псалме», так как нумерация большей части псалмов в православной и англиканской Библии расходится на единицу. В этом эпизоде Дефо повторил аналогичную ситуацию «Робинзона Крузо», когда герой раскрыл Библию наудачу и ему бросились в глаза следующие слова: «Призови Меня в день печали, и Я избавлю тебя, и ты прославишь имя Мое». Эти слова 49-го псалма тоже коренным образом меняют мировосприятие Робинзона. Возможно, что в самом выборе для цитации именно 90-го псалма Дефо следовал хорошо знакомой ему книге Саймона Патрика «Утешительное рассуждение» (1665), где цитируются буквально те же строчки этого псалма.
«Говорит Господу: „и прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!“
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы;
Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его.
Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем,
Язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится.
Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: „Господь упование мое“; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим.
Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему» — и т. д.
Нужно ли говорить читателю, что с этого момента я решился остаться в городе, и, вручив себя полностью благости и покровительству Всевышнего, не искать более никакого иного укрытия? Ведь, поскольку в Его руке были дни мои, [38] Он мог так же сохранить мне жизнь во время мора, как и в любое другое время, а если я не заслужил спасения, то все равно я пребывал в Его руке и должен был положиться на милость Его.
С этим решением улегся я спать и еще более укрепился в нем на следующий день, когда заболела женщина, на которую собирался я оставить дом и все свои дела.
38
…в Его руке дни мои… — библейская аллюзия: «А я на Тебя, Господи, уповаю; я говорю: Ты мой Бог. В Твоей руке дни мои; избавь меня от руки врагов моих и от гонителей моих» (Псалтирь, 30: 15–16).
Но было и еще одно принудительное обстоятельство: на следующий день я сам почувствовал себя нездоровым, так что, если бы я и захотел уехать, то не смог бы; я проболел три-четыре дня, и это окончательно определило, что я остаюсь. Так что я попрощался с братом, который уехал в Доркинг в Сарри, [39] а оттуда собирался перебраться в Бакингемшир [40] или в Бедфордшир, где нашла пристанище его семья.
Все это вместе взятое совсем отвлекло меня от мыслей уехать из Лондона. Да и брата моего уже не было рядом, так что мне теперь не нужно было ни с ним, ни с самим собой обсуждать этот вопрос.
39
Доркинг в Сарри — город в двадцати милях к юго-западу от Лондона в графстве Сарри.
40
Бакингемшир — графство в Англии к северо-западу от Лондона.
Теперь, в середине июля, чума, которая свирепствовала, как я уже говорил, на противоположной окраине города: в приходах Сент-Джайлс, Сент-Эндрюс (Холборн) и в районе Вестминстера, [41] начала двигаться на восток, к той части города, где жил я. Было замечено, что распространяется она, однако, не прямо на нас, так как Сити — то есть территория, окруженная стенами, — оставался совершенно незатронутым. Не добралась она по воде и до Саутуэрка. Ведь, хотя общее число смертей от всех болезней за прошедшую неделю составило 1268 человек, из которых, судя по всему, от чумы умерло 900, [42] то в стенах Сити в общей сложности умерло 28 человек и около 19 человек в Саутуэрке, включая и Ламбетский приход; [43] тогда как в это же время только в приходах Сент-Джайлс и Сент-Мартин-ин-де-Филдс [44] умер 421 человек.
41
…в районе Вестминстера… — Наряду с Сити и Саутуэрком, Вестминстер — один из основных районов Лондона в юго-восточной части города на левом берегу Темзы. Здесь расположено знаменитое Вестминстерское аббатство. Этот район объединял пять приходов: Сент-Клемент-Дейнз, Сент-Пол (Ковент-Гарден), Сент-Мартин-ин-де-Филдс, Сент-Мэри-Савой, Сент-Маргерит (Вестминстер).
42
…судя по всему, от чумы умерло 900… — В связи с этим местом Уотсон Николсон сообщает любопытный факт: «В Британском музее, в знаменитой коллекции доктора Берни, есть комплекты газет, включающие и Чумной Год. На полях каждого номера „Ньюз“ (после того, как газета начала с первых чисел июня 1665 года помещать сведения из еженедельных сводок) помещены еженедельные и общие цифры количества смертей и число умерших от чумы. Эти цифровые пометки сделаны чернилами, и сравнение их с другими записями, заведомо принадлежащими Дефо, убеждает, что они принадлежат одной руке. То, что цифры совпадают с приведенными в „Дневнике“, ничего не подтверждает, так как и те и другие совпадают с данными официальных сводок. Однако один из номеров „Ньюз“ не имеет такой чернильной пометки на полях. С обостренным любопытством обратились мы к „Дневнику“ за информацией на соответствующую неделю (оканчивающуюся 11 июля 1665 года) и прочитали, что „общее число всех смертей за прошедшую неделю от всех болезней составило 1268 человек, из которых, судя по всему, от чумы умерло 900 человек“. Это, по-моему, единственное место, где Дефо привел цифру наугад».
43
Ламбетский приход. — Ламбет — южный район Лондона на правом берегу Темзы, западнее Саутуэрка.
44
Сент-Мартин-ин-де-Филдс — приход с церковью Св. Мартина на полях, существовавшей с XIII в., когда между Сити и Вестминстером простирались поля. На ее месте в 1722–1726 гг. архитектором Дж. Гиббсом была построена новая церковь.
Но мы понимали, что болезнь особенно свирепствует на окраинах — более густонаселенных, более бедных, так что болезнь там находит больше жертв, чем в Сити, о чем я еще буду иметь случай сказать подробнее. Понимали мы и то, как я уже говорил, что болезнь движется в нашем направлении, а именно: через приходы Кларкенуэлл, Крипплгейт, [45] Шордич [46] и Бишопсгейт; [47] последних двух приходов, граничащих с Олдгейтом, Уайтчеплом и Степни, [48] зараза достигла позднее, но зато уж и свирепствовала там с особенной силой, даже когда в западных приходах, с которых болезнь, собственно, и началась, она стала утихать.
45
Крипплгейт — приход, названный по одноименным воротам, одним из северных ворот в Лондонской стене; существовали они с X в., название, вероятно, восходит к др.-англ. «crepel» — «узкий проход»; согласно более поздней этимологии: они названы были так потому, что вокруг проживало много увечных (англ. «cripple»). В приходе Крипплгейт жил отец Дефо, мясник по профессии.
46
Шордич. — Существует легенда, что этот район на северо-востоке Лондона носит имя Джейн Шор (ум. 1527), любовницы Эдуарда IV, которая умерла в нищете и, согласно этой легенде, в канаве (англ. «ditch»). Однако серьезные исследователи утверждают, что название это существовало еще до рождения Джейн Шор.
47
Бишопсгейт — главные северные ворота лондонского Сити; они назывались Епископскими, хотя в честь какого именно епископа — неизвестно; некоторые полагают, что в честь Эркенвальда или св. Ботольфа.
48
Степни — район в восточной части Лондона неподалеку от Тауэра.
Странно было видеть, что в ту самую неделю, между 4 и 14 июля, когда, как я уже сказал, в двух приходах — Сент-Мартин и Сент-Джайлс-ин-де-Филдс умерло от чумы более 400 человек, в приходе Олдгейт умерло всего четверо, в приходе Уайтчепл — трое, а в приходе Степни — только один человек.
То же повторилось и на следующей неделе, с 11 по 18 июля, когда по общей недельной сводке умерло 1761 человек, — на всей Саутуэркской стороне реки от чумы погибло не более шестнадцати.
Но такое положение вещей вскоре изменилось. Особенно участились смерти в Крипплгейте и Кларкенуэлле; так, за вторую неделю августа в одном Крипплгейте похоронили 886 человек, а в Кларкенуэлле — 155. Из них в первом не менее 850 умерло от чумы, а во втором — 145.
Весь июль, пока наша часть города жила, как я уже говорил, в относительной безопасности по сравнению с западными приходами, я свободно ходил по улицам, когда того требовали дела, и обязательно ежедневно или раз в два дня заходил в Сити, в дом моего брата, который он оставил на мое попечение, чтобы удостовериться, что там все в порядке. У меня был ключ, и обычно я заходил внутрь и обходил все комнаты, проверяя, все ли в целости; потому что, как ни невероятно звучит, что люди способны душевно огрубеть настолько, чтобы грабить и воровать, пользуясь общим бедствием, однако всякого рода злодейства, беспутства и дебоши столь же открыто совершались в городе, — не скажу «столь же часто», ибо число людей сильно поубавилось.