Но по крайней мере этот теперь не опасен.

Тем временем аудиториумские положили почти всех абитуриентов и студентов, сражение продолжалось между преподавателями. Несколько “наших” старшекурсников тоже пострадали. Не тяжело, но они были ранены. Трое баюкали раненые конечности и пытались наспех залатать повреждения “Живой” и “Мертвой” водами.

Еще один рухнул прямо на моих глазах – к моему удивлению, от руки Ирэн. Живучая барышня, как оказалось. Матильда не зря потратила на ее обучение столько времени.

Ну все, дорогая, пора с этим заканчивать.

Окружив себя “Берегиней”, я бросился напролом. Перелетел через низкую оградку, перераспределил силу на защиту от физического урона и прыгнул на Ирэн. Мне повезло – в этот момент она отвлеклась, чтобы отбить очередное заклинание преподавателя и сделала это изящно: не выставляла блок, а разрезала “Колобок” препода своей “Косой”.

И тут я прыгнул на нее, повалив на мокрую пахнущую прелой листвой землю. Затрещали ветки кустов, которые мы зацепили. Девушка сдавленно охнула, не успев понять, что произошло. И я воспользовался преимуществом.

Обхватив ее голову обеими руками, обратился к ментальному потоку и перенаправил на разум Ирэн. Тут же зачерпнул горсточку из целебного, стараясь обезболить процесс, насколько это было возможно.

– Ааааааааа!

Она вопила так высоко, что у меня заложило уши. От страха, от боли, от… отчаяния.

– Пусти! Пустииииии!

Но я держал ее голову крепко. Она забилась в моих руках, ее тело затрясло, руки и ноги словно начали жить свой жизнью, а пальцы и мышцы лица скорчились в спазме. Это мы уже проходили. Сперва над ее мозгом надругался Радамант, а я усугублял ситуацию, чтобы снять морок.

– Н-неет, – голос Ирэн сорвался, и она перешла на хрип. Она вся горела, словно кожа раскалилась до предела человеческих возможностей. Казалось, ее кровь сейчас просто закипит. – Не могу… Отпусти… Пожалуйста…

– Прости. Ты должна бороться.

Она закатила глаза, и ее затрясло так сильно, что мне пришлось переместить голову девушки себе на колени. Кто-то подбежал ко мне, попытался что-то сказать, но я просто оттолкнул этого человека и выставил перед собой барьер.

– Не мешать! – рявкнул я, только сейчас осознав, что наорал на лысое превосходительство. – Работаю!

– Аааа….

Ирэн уже не кричала, не хрипела – просто жалобно стонала. А я наконец-то нащупал тот инородный элемент в ее сознании. Но перед тем, как вырвать его с корнем, решил сперва на него посмотреть. Я должен был понять, с чем сражаюсь.

Темный сгусток, похожий на то, как если в стакан воды капнуть чернила. Со рваными краями, неоднородный, но он проник в слои памяти Ирэн и работал на чувствах. Вытащил на поверхность все плохое – всю ненависть, зависть, страхи, боль, ярость… И превратил это в единственное, что она испытывала. Запер все остальное в дальних уголках сознания, оставив только ненависть и агрессию.

– Тихо, тихо девочка моя. Потерпи. Борись, – шептал я, зачерпывая из целебного потока больше и больше.

Слой за слоем я снимал эти эмоции, растворял их в целебном потоке и вытаскивал из ее головы. Действовать приходилось так тонко, что я ощущал себя каким-нибудь нейрохирургом. Одно неверное движение – и я навсегда изменю эту девушку.

И почему-то Род сейчас охотно делился силой. А ведь обычно не то что не допросишься, но приходилось объясняться и уговаривать. Словно источник знал что-то, чего еще не понимал я.

– Держись, Ир. Держись. Бери сколько можешь…

Я снял последний слой. “Чернила”, которые я видел, растворились, и я пустил чистый поток света, вымывая из ее разума остатки чужеродного вмешательства. Менталистка перестала биться в конвульсиях. Ее лоб резко похолодел, словно температура тела мгновенно упала градусов на пять. Лоб разгладился, и она наконец-то смогла глубоко вдохнуть.

– Ир, – позвал я. – Ир?

Она не ответила. Даже не пошевелилась. Я снова воззвал к Роду и попросил дать еще немножко силы.

“Совсем капельку, чтобы ожила. Пожалуйста”.

Я приложил пальцы к ее лбу, пытаясь согреть ими ледяную кожу. Секунда, другая, пятая…

Ирэн застонала и с трудом открыла один глаз.

– Миш?

– Ага.

– Ты… Ты…

– Все кончилось, – я огляделся по сторонам и увидел, что бой и правда прекратился.

Но тише не стало. Просто грохот и треск заклинаний сменился стонами боли – вечным спутником работы менталистов. Аудиториумские специалисты приступили к работе. Издалека доносились крики и топот лекарей. Люди бежали с носилками.