Не вышло.

Я зажег «Колобок» — и вместо большого шара над мое рукой завис лишь небольшой огонек.

Увидев это, Ирэн победно ухмыльнулась.

— Ты исчерпал резерв. Отлично.

Дерьмо!

Я отскочил, когда она снова отправила в меня тройку кос. «Берегиня» уже держалась на одном честном слове. Да я и сам чувствовал, что был пуст. Ощущение странное, не совсем похоже на физическую усталость, но под ложечкой противно сосало, а руки едва поднимались. Словно организм хотел перейти в энергосберегающий режим и пытался избежать любой активности.

Но не сейчас же!

— Блин!

Одна из кос Ирэн все же достигла цели. Боль обожгла левое бедро, и я отскочил, припадая на раненую ногу.

— Сдавайся! — вопила девица, пытаясь прижать меня к краю Полигона.

Но если я что и умел делать хорошо, так это уворачиваться. Очередная коса Ирэн прошла в молоко — точнее, в стену Периметра между Борей и Колей.

— Э! Аккуратнее! — крикнул Коля. — У него вообще-то тоже есть запас прочности!

Ирэн теснила меня к самому краю поля — туда, где в паре десятках шагов от границы Периметра стояли руины церкви. Почва здесь была хуже — раскисшая, хлюпающая и скользкая грязь. Нехорошо. Я пару раз поскользнулся на ровном месте, и лишь многострадальная «Берегиня» помогла удержаться на ногах.

— Две минуты! — огласила Матильда.

Дерьмо.

— Сдавайся! — Крикнула Ирэн и снова вскинула руки. Над ней одновременно кружили четыре косы. Мда, в семейке Штоффов явно любили режущие хозяйственные предметы…

— Пошла к черту!

У меня оставалось мало вариантов. «Берегиня» такой напор не сдержит, и уж тем более нет надежды на барьер.

Ирэн привстала на цыпочки, изогнулась, шумно выдохнула и, вложив силу, отправила смертоносное оружие в полет. Все четыре косы разом. И все — прямо на меня.

И я сделал то, чего сам от себя не ожидал. Безумная мысль пришла быстро — и я даже не успел как следует ее обдумать, а руки уже пошли в ход.

Я сконцентрировал остатки ресурса, добавил своей Благодати и усилил мощь летящих кос. Все четыре дуги пронеслись над моей головой и вспороли стену Периметра. Навылет.

— Ааааааа! — кажется, это закричала Поля. Я надеялся, что от неожиданности, а не от боли.

Ирэн на миг застыла, перевела взгляд на свои руки и озадаченно уставилась на дыру в Периметре.

— Как так… Он не должен…

Я же воспользовался паузой и скользнул в образовавшийся проем. Перевести дух. Отдышаться. Мне нужно было сконцентрироваться для последних ударов. Если найду хоть сколько-нибудь сил.

— Нужно остановить бой… Наверное, — сказал Коля, но Матильда покачала головой.

— Пусть закончат. Только аккуратнее!

Ирэн кивнула и проследовала за мной сквозь брешь.

Периметр погас — наставница опустила руки, и тройняшки с облегчением выдохнули. Умотались, бедняги.

— Последний шанс, — зашипела моя противница, встретившись со мной глазами. — Сейчас все и решится.

Время словно замедлилось. Мы ходили по кругу, охваченные слабым сиянием «Берегинь», но оба знали, что теперь это уже не поможет. Я давно был пуст — отдал последние силы на то чтобы помочь косам прорвать Периметр. Ирэн тоже выдыхалась — походка стала нетвердой, она тяжело дышала и то и дело стирала пот с вымазанного грязью лба. Я заметил ожоги на ее руках и шее. Значит, пару раз все-таки попал.

— Слабокровка… — шипела она. — Я никогда не проиграю слабокровке…

— А вот сейчас было обидно, — ухмыльнулся я. — Если что, я вообще-то граф.

— Полуграф! Позорище всего сословия…

Она выплюнула эти слова с таким презрением, с такой ненавистью, что я остановился.

— Сейчас позоришься ты, Ирина, — спокойно ответил я и медленно поднял руки.

— Дерись… Дерись, тварь! Я докажу, что ты ничего не стоишь!

Я холодно улыбнулся.

— Как пожелает ваше благородие.

Откуда-то я уже знал, что следовало делать. Обратиться к свету, который сопровождал меня во всех видениях. Эта мысль пришла внезапно, озарила разум, словно молния. И все нутро отозвалось жаждой.

Было в этом свете что-то родное, близкое. Словно он и являлся моим настоящим домом, да и не только моим — обителью всех душ рода. Я не знал, что это такое, но оно отвечало мне, помогало, давало силу — не Благодать, другую. Одна беда — непонятную и неуправляемую.

Но мне уже было на это наплевать. Теперь — плевать.