Ирэн взяла меня за руку и повела вперед. И тут я понял, что она имела в виду, когда говорила, что все будут нам завидовать. Завидовали. Мне. Ибо столько восхищенных взглядов, сколько Ирка получила, оказавшись среди сверстников, она, возможно, не получала никогда.

— Глянь! Это Штофф?

— Ничего себе!

— Ты посмотри на ее платье… Такое кружево безумных денег стоит.

Я лишь украдкой улыбался, улавливая все эти шепотки. Да, Ирэн сегодня была звездой. И не просто звездой — моей. Я ловил завистливые взгляды молодых людей.

Впрочем, определенная часть внимания досталась и мне. Знатные девицы оглядывали меня с нескрываемым интересом.

— Кто это с Ирэн? — тихо щебетали девицы.

— Ты его знаешь?

— Смотри на его герб!

— Неужели Соколов? — охнул кто-то.

Было забавно наблюдать, как медленно сползали улыбки абитуриентов, когда те видели не только мою симпатичную физиономию и дорогой костюм, но и замечали черную перевязь на родовом гербе. Приветливые выражения лиц медленно превращались в маски напускного безразличия. Что ж, ожидаемо. Я знал, на что шел.

Ирэн остановилась возле небольшого фонтанчика и улыбнулась, взяв обе мои руки в свои.

— Ну что, хороша?

— Еще как. А ты переживала.

— На тебя тоже поглядывали, — ревниво надула губы она.

— Брось. Их больше интересует мой ореол скандальности. Я же, можно сказать, проклятый герой.

— О, Сашенька! — Ирэн уставилась куда-то за мою спину. — Побудешь пока здесь? Пойду поздороваюсь с младшей Лисницкой.

Лисницкой? Тааак… Все правильно, Ирэн же не особенно посвящали в наши криминальные приключения. А вот мне бы такое знакомство не помешало. Вдруг что выясню?

— Можно с тобой? — попросился я.

— Чуть позже я вас представлю. Но пока хочу сама поболтать. Девчачьи разговоры… Надо кое о чем посекретничать. Хорошо?

— Конечно, — вздохнул я. — Секретничай. Но потом обязательно представь нас.

— Чего это ты Лисницкой заинтересовался?

— Хочу проверить, правдивы ли слухи, что они поставляют двору самых красивых невест, конечно же, — пошутил я.

Ирэн усмехнулась и шутливо шлепнула меня по ладони.

— Ладно, побегу. Скоро вернусь!

Она чмокнула меня в щеку и упорхнула к высокой и худой девице в забавной голубой шляпке.

А я остался возле фонтана, судорожно соображая, чем себя занять. Тоска смертная. Все разбились по группкам — многие явно были знакомы друг с другом и до мероприятия. Я же чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Все-таки дед и отец слегка переусердствовали, посадив нас с Олей на домашнее обучение. В итоге ни друзей, ни товарищей по гимназии, ни связей…

Шагая меж рядов клумб, я все чаще ловил на себе косые взгляды.

— У него чёрная полоса на гербе, фу! — шептались за спиной. — Что он вообще здесь делает?

Главное — не реагировать на провокации. Скрывать происхождение смысла не было — эти ребята быстро прознают, что мой прадед обрек наш род на медленную гибель, и спокойной жизни точно не дадут.

— Это ты — графчонок Соколов?

Я медленно обернулся. Светловолосый щеголь в костюме с иголочки надменно улыбался, поигрывая цепью карманных часов. На лацкане красовался золоченый герб графов Денисовых.

— С кем имею честь? — осклабился я, хотя прекрасно понимал, кто ко мне прицепился. Имена и фотографии старших братьев этого Денисова то и дело мелькали в светской хронике. Богатые безмозглые олухи. Любимцы желтушных писак.

Полезная все-таки привычка таскать у Матильды газеты и читать за завтраком.

— Константин Юрьевич Денисов, — холодно поприветствовал щеголь. — Что вы здесь забыли, ваше сиятельство?

— Полагаю, то же, что и вы, ваше сиятельство.

Я отпустил шутовской поклон, пытаясь унять гнев. Он, конечно, первый начал, да и падать до его уровня мне было нельзя. И все же руки зачесались. Но раз руками нельзя, будем чесать языком.

Денисов прыснул.

— Если мне не изменяет память, в Аудиториум берут с восьмого ранга и выше. А Соколовы с каждым поколением ранг только теряют.

— Какая поразительная осведомленность о делах моей семьи, — широко улыбнулся я.

Так, Миха, держи себя в руках. Я с трудом подавил накатившую было волну силы — едва не зажглась «Берегиня». На мероприятии любые проявления Благодати кроме стен кабинетов приемной комиссии были запрещены. Ее не хватало, чтобы меня вышвырнули отсюда до самой церемонии.