Я мрачно усмехнулся. Ну да, вежливые люди – они, видать, во всех мирах “вежливые люди”.

– И вы прекратили поиски?

– Пришлось, – по лицу Андрюшина пробежала тень. – Ради жены. Она тогда еще была жива. Сейчас меня уже ничто не останавливает.

Я кивнул.

– Соболезную.

– Благодарю, ваше сиятельство. Словом, тогда я притормозил поиски и убрал собранные материалы в долгий ящик. Скажу честно, я бы об этом деле вряд ли вспомнил, однако несколько дней назад меня буквально заставили это сделать.

– К вам случайно не приходил человек с парализованным лицевым нервом? – Насторожился я.

– Нет, ко мне никто не приходил лично. Но оставили послание. Записку. Ровно в ту ночь, когда произошли нападения на кладбище у ваших сиятельств и в усадьбе баронов. Просто сунули конверт под дверь. Обычный лист бумаги, текст напечатан на машинке.

– Что там было?

– Совет внимательнее присмотреться к инцидентам у Соколовых, Лисницких и Голубевых. Меня это сперва озадачило: про вас и Лисницких я к тому моменту знал – мне позвонили знакомые из губернской полиции. А вот с Голубевыми в тот момент ничего не происходило – никаких новостей.

– И вы стали искать?

– Да. Бросился вспоминать все происшествия, что могли быть связаны с родом Голубевых. И единственное яркое за последние годы – взрыв особняка. И я решил позволить себе небольшую провокацию в статье. Часто бывает, что иногда запустишь какую-нибудь мысль – и люди начинают на нее реагировать. Что-то пишут, звонят, рассказывают. Я понадеялся, что эта провокация сработает.

Но, видимо, пока он поймал на этот крючок только меня…

– Хорошо, – я неуклюже поерзал на неудобном стуле. – Предположим, вам намекнули, что три события действительно связаны друг с другом. Но почему вы начали искать информацию про Сенат?

– Коллега навел. Когда мы начали обсуждать в редакции произошедшее, один из сотрудников, который ведет политический блок, в шутку сказал, что сенаторов выкашивают.

– Так и выразился?

– Именно. В нашей среде не церемонятся, особенно в стенах редакций, – улыбнулся Андрюшин. – А я тогда как раз прокручивал в голове только вышедшую статью… И черт меня дернул проверить, действительно ли все были сенаторами. Оказалось, были. Да только не в наши дни, а сотню лет назад.

Я кивнул.

– Мой род уже давно не ждут в Сенате.

Журналист придвинул книгу ближе.

– А как вы до этого дошли, ваше сиятельство? До Сената…

– Почти что ткнул пальцем в небо. Прочитал вашу статью, начал искать связь, попросил помощницу найти информацию об упомянутых дворянских родах… И обнаружил только один очевидный факт, что их связывал.

– Особую комиссию по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената, – продолжил за меня журналист.

– Да. Я перепроверил браки, собственность… Представители этих родов не женились друг на друге, совместных предприятий не вели, сделок не заключали. Может, конечно, состояли в других отношениях, но такой информации я не нашел. Правда, пока не представилось возможности начать изучать вопрос более пристально, – Я пожал плечами. – Увы, некоторые технические блага прогресса мне недоступны.

Андрюшин понимающе кивнул.

– Раз мы с вами пришли к одному и тому же, поведайте, пожалуйста, о том, что произошло в Ириновке, ваше сиятельство.

Я пересказал ему все, что тогда случилось, разумеется, не упомянув о визите Радаманта в усадьбу Матильды. Да и вообще имени Радаманта не называл. Назову имя – точно подставлюсь. Если Андрюшин станет копать глубоко, обратит на себя внимание и выдаст меня подробностями, которые мог знать только я, предстоит неприятный разговор с Корфом.

Впрочем, в таком случае он бы все равно предстоял – наверняка из памяти журналиста вытащат воспоминания о встрече со мной. Но все равно следовало перестраховаться и не болтать лишнего. Поэтому я старался говорить только то, что мог бы рассказать любой свидетель. Ну разве что добавил про обмен любезностями в виде “Колобков”. Радаманта я описал просто как человека с высоким уровнем Благодати и парализованным лицом. О его встрече с моим покойным дядей тоже не упоминал.

Уверен, сам Андрюшин тоже рассказал мне далеко не все, что знал сам.

– Благодарю за подробности, ваше сиятельство, – Андрюшин отложил ручку и устало потер глаза, когда я закончил. – Возможно, мне это и правда поможет.

В дверь аккуратно постучали.

– Прошу прощения, господа, – библиотекарша приоткрыла створки. – Через четверть часа библиотека закрывается. Нужно успеть оформить сданные материалы.

– Благодарю, мы уже заканчиваем, – улыбнулся я и обернулся к Андрюшину. – Одно небольшое дело. Позволите одолжить книгу на пару минут?

Журналист улыбнулся и вытащил из тетради небольшой лист бумаги.