МАКСИМИЛИАН

Грохот музыки льющейся из больших колонн разрывает танцпол. Прожекторы в зале светят в разные стороны. Диджей крутит джоги и наигрывает биты. Толпа танцующих и визжащих людей задает праздничное настроение в этой атмосфере. Сегодня выходной, и ночник наполнен под завязку. Мы с Иностранцем сидим отдыхаем в VIP-зоне и отмечаем его день вылупления. Курим кальян, пьём вискарь и каждый думает о своём. Полуголые девицы танцуют в клетках и на шестах. Зрелище для мужских глаз.

— Ещё раз с днём рождения, брат! — чокаемся бокалами и вливаю в рот крепкий напиток залпом. Не закусываю, лишь затягиваюсь никотином. Не чувствую удовлетворения от процесса, лишь злость и гнев. Виновник торжества — Артем странно на меня поглядывает, сузив свои карие глаза. Мы познакомились с ним пять лет назад и с тех пор все наши дела решаем вместе. Но наша дружба не так началась, как у большинства нормальных людей. В начале мы друг друга отметелили. Встретились на ринге, куда я впервые пришёл размяться: сбросить тяжёлую энергию с себя, остудить внутреннего зверя. Это я помню, как вчера: высокий, накачанный, безмозглый кретин решил передо мной выебнуться. Ну, так мне сначала показалось. Вышли на спарринг, каждый смотрел на друг друга с презрением, чтобы в немом обещании сломать соперника. Первый бой начал Иностранец. Я не торопился, изучал оппонента, его технику. И, вот, когда он думал, что его визави сдулся, я начал наносить ему точные, жёсткие удары. Бил по каждой болевой точке этого качка. В зале присутствующие следили только за нашим боем. Там никто не знал кто я и никто передо мной не прогибался. Иностранец, конечно же, держался неплохо, была даже попытка свалить меня на ринг, но безуспешная. После того, как мы расписали друг другу фейсы кровью, и я свалил его в нокдаун, мы пожали друг другу руки и закрепили наше противостояние ночной попойкой. С тех пор, мы друзья, товарищи, коллеги. Почему Иностранец? А мне толком неизвестно, так он мне представился.

— Добром! Чего такой угрюмый сегодня? Молчишь, девочек не зовешь? С отцом что ли, поцапались? — выпуская дым кальяна спрашивает друг.

— Да так, забей. Одна мелкая неприятность, — отмахиваюсь. Да, со стройными ножками, округлыми изгибами неприятность. Но больше всего меня зацепил дерзкий взгляд этой неприятности. Дикий, янтарно- зелёный блеск глаз. Ее реакция о минете в принципе была мне понятна. Я всего лишь хотел узнать где пребывает благоверный Игореша, прощупать почву. Знает ли она о махинациях говнюшника? Один взгляд, один миг — у меня проснулся интерес. Глазища на пол лица выпучила, взгляд будто приведение увидела, губки сложила домиком, а грудь призывно вздымается. Мой друг в штанах моментом оживился. В обычной жизни я бы ее не заметил. Но в той комнате меня реально накрыло. Трахать её я не собирался, думал обойдемся минетом. Но дикарка дала отпор, что для меня это стало неожиданностью. А у Игоря жена с характером. Кстати, о нем, где же спрятался этот гаденыш?

— Что там по Егорову? Поймали след? — спокойно спрашиваю у собеседника. Я не волнуюсь, мне нравится это игра в кошки-мышки. По итогу — все равно я найду этого козла, и спрошу с него, кто заказчик? И, какого черта, он решил, что может кидать меня, Максима Градского. Терпеть не могу свое полное имя, у отца по молодости бзик был связанный с Римской империей и все, что к ней имело отношение. Вот и дал старшему сыну имя при рождении Максимилиан, что в переводе с латинского означает "Величайший". Да уж, блять, великий. С женщиной не смог справиться. Мало того, в лицо плюнула, так ещё дяденькой окрестила. Сучка. Я ударил её чисто случайно, никогда ни при каких обстоятельствах за мной этого не наблюдалось. Всегда свои эмоции я держу под контролем, чтобы не выдывать истинное лицо. Но рассказывать другу об этом я не собирался, а иначе предам значение этой пигалице.

— Ищем! Далеко не спрячется, ты же знаешь? — уверенно говорит Иностранец.

— Я знаю только одно, этого не должно было случиться. И то, что какой-то лох слил важную информацию нашим конкурентам, мне стоит задуматься о вашей компетентности, Артём. — вливаю виски в себя, встаю и иду к выходу.

— Как слетали в Лондон с Луизой? — спрашивает у порога меня друг. Вроде обычный вопрос, но мне не понравилась его интонация при произношении имени моей сестрёнки. Поворачиваю голову в его сторону и всматриваюсь в лицо. Оно остаётся хладнокровным, но все равно нужно приглядеться. Если он имеет хоть малейший вид имеет на Луизу, я ему череп раскрошу. Но, не выдавая вслух своих мыслей, я отвечаю:

— Нормально, все вопросы по транзиту товара решены. Можно готовить продукцию к отправке. Давай, до скорого. — в общих чертах ему отвечаю. Машу рукой и выхожу из VIP-зоны. За мной два моих охранника Виктор и Александр. Иду вглубь танцпола, прохожу мимо раскумаренной толпы. Парни и девушки отдаются танцу плавными движениями, прижимаясь друг к другу. Клубы дыма облаком ползёт по ногам людей. Подхожу к сцене, минуту смотрю на рыжеволосую девицу извивающуюся, как змею и томно кидающую на меня свой взгляд. Хватаю её за руку и кидаю себе на плечи. Мне срочно нужно излиться, а то уже яица опухли от возбуждения.

Позже спустя несколько часов долбежки рыжей красавицы и, пресно кончив на ее ягодицы, я лежа курю и какого-то черта думаю о дикой кошке по имени Руслана. Рус-ла-на, смакую это имя, мне нравится его звучание и ей оно, определенно, подходит. Похоже у родителей хищницы был пунктик, как и у моих, по поводу Александра Сергеевича Пушкина, раз их назвали Людмила и Руслана. Нужно девочку навестить, взять свой должок и выкинуть из своей башки. Бью по заднице, как там её по имени не помню, девушку и говорю ей:

— Можешь идти! Деньги лежат на столе. Будь добра, уйди, пока я в душе, — иду в чем мать родила в ванную, тушу по дороге сигарету в пепельницу.

— Я могу потереть тебе спинку, мррр — раскрывает ноги и предлагает мне себя рыжая.

— Ты мне приелась, пока. — отшиваю её и закрываю дверь с другой стороны. Она говорит что-то ещё, но я её уже не слышу.

Наспех ополоснувшись в холодном душе, одеваю на мокрое тело домашние штаны. Босиком спускаюсь в подвал. Этот дом купил на свои первые заработанные деньги. Зависимым быть от своего отца не было желания и поэтому работал с самого юного возраста. Сколько себя помню, я всегда хотел выйти из тени моего любимого папочки. И не потому что я зажравшийся мажор, нет. Я хотел быть личностью, создавал себе имя сам, шаг за шагом. Для меня это было важно и принципиально. И сейчас во многих делах вопросы семейного бизнеса решаю я.